там и глядишь подмога подоспеет.
Молотобоец ударил мощно, Андрей уклонился влево. Когда боевой молот опустился на то место, где только что стоял князь, он резко подпрыгнул, ударяя обоими ногами по длинной рукояти молота. Одновременно князь выбросил вперед правую руку, обхватывая голову молотобойца и увлекая врага на себя. Левая рука вонзила стальное лезвие узкого кинжала в узкую щель забрала. Все, один готов.
В этот момент второй латник нанес удар булавой, князь успел среагировать, подавшись назад, с трудом удерживая равновесие под тяжестью убитого молотобойца. Булава с глухим звоном врезалась в бацинет убитого, оставляя на нем приличную вмятину. Андрей совершил невозможное, трезвому ему такое было бы не проделать, он отпустил рукоять сабли, ухватываясь за булаву, и резко дернул ее на себя, одновременно толкая убитого молотобойца на латника, вооруженного булавой. Убитый свалился под ноги латника, тот споткнулся о его тело и стал падать на Андрея. Естественно, в падении он напоролся горлом на сталь кинжала. С двоими врагами князь расправился, одно плохо, второй латник упал, подминая под себя князя. Андрей оказался лежащим на снегу, с придавленными телами убитых им латников ногами. Мечник громко ржал, наступая на князя. Его глухой смех, раздававшийся из-под стального горшка, звучал очень зловеще.
Мечник навис над головой князя, продолжая смеяться. Вдруг откуда ни возьмись на его голову опустилась веревочная петля, рывок – и мечник опрокинут на спину. На него тут же набросились несколько воинов, отбирая меч и кинжал.
Андрей приподнялся на локте, недалеко от него стоял весело скалившийся Кулчук, а за ним двое воинов вязали схваченных стрельцов.
Когда Андрея освободили из-под тяжести убитых им латников, все уже закончилось. Стрельцов татары скрали по-тихому, взяли живьем. На дороге тоже все почти закончилось, татей окружили, частью побили стрелами, а немногих оставшихся в живых собирались взять живьем, чтобы расспросить на предмет, где их логово.
Андрей подошел к возку и остолбенел от увиденного. Лука Фомич мирно беседовал с предводителем разбойников. Этот персонаж выглядел точь-в-точь как убитые князем латники, только доспех у него был значительно лучше. Позади него такие же европейского вида воины держали под руки старого знакомца князя. Ну, неймется пронскому боярину. Прошлым летом он среди прочих приходил грабить вотчину Андрея и попал в плен к татарам, которые, как назло, тоже пришли пограбить и отомстить князю за учиненный им наезд на становище небольшого татарского рода. Тогда Андрей отпустил пронских бояр с миром, содрав с них приличный окуп. Видимо, затаили они зло на князя, решили поквитаться и восполнить убытки, промышляя на большой дороге.
Андрей к этому времени достаточно поднаторел в знании немецкого языка, воевода же говорил на странной смеси различных языков, но все равно князь понимал, о чем идет речь.
– Жорж, у тебя нет выбора, – голос воеводы звучал совершенно спокойно, а сам он стоял совершенно безоружный напротив своего собеседника, вооруженного боевым топором, представлявшим собой ужасающее сочетание секиры и боевого молота и пики. – Сдавайся, Жорж. Посмотри на моих стрельцов, ты пикнуть не успеешь, как тебя утыкают стрелами.
– Эх, Лука, у меня нет серебра для выкупа, – покачал головой рыцарь, закованный с ног до головы в сталь.
– Отслужишь, – продолжал увещать знакомца воевода. – Год. Потом сам решай: или останешься, или скатертью дорога.
– Оплата? – рыцарь заинтересовался предложением Луки.
– Какая оплата, Жорж? Ты в своем уме? – Лука весело рассмеялся. – Кормежка, вино, одежда за счет князя. Как отслужишь, тогда и поговорим об оплате.
Рыцарь оглянулся на своих товарищей. Латники внимательно слушали разговор своего предводителя с воеводой. Лишь двое дикарей, как две капли напоминавших древних викингов, стояли с полнейшим безразличием.
Эта экзотическая парочка вместо нормального доспеха имела прикид рокера, затянутого в кожу и меха, разве что на голову они напялили норманнские шлемы, правда без рогов, но и без того вид у этой парочки ну очень уж колоритный. Вооружены дикари длинными, до двух метров, луками и двумя длинными ножами каждый. Ножики эти висели у них за спинами и свисали чуть ниже спины, со стороны посмотришь – вылитые черти с хвостами.
Однако рыцарь подошел именно к этой парочке, к ним присоединился еще один латник. Они стали громко спорить, причем дикари всем своим видом выказывали надменность, с презрением бросая слова в лицо рыцаря.
Андрей не стал дожидаться итогов переговоров, воевода сам справится, но доводить дело до схватки Андрею не хотелось. Схватка – это всегда убитые, а смертей на сегодня уже достаточно. Да и холодно стоять раздетым, чай не май месяц. А главное, без доспеха Андрей чувствовал себя неуютно среди полностью одоспешенных воинов, легкая кольчужка тонкого плетения, поддетая под кафтан, – это больше для самоуспокоения, стрелу остановит, а вот от рубящего удара она не спасет.
Тела двоих возниц, убитых стрелами, уже погрузили на сани. Федьку, молодого татарина, перевязали тряпицами, туго забинтовав простреленные бедра. Андрей подошел к Федору узнать о его самочувствии. Слава богу, кости целы – это главное. Потом, князь заглянул в возок к царевичам. Там все нормально. Дети целы и невредимы. Кормилица только обделалась от страха. Стрела сорвала с ее головы меховую шапку, оцарапав кожу на голове, но рана – пустяшная. Сенька уже успел перевязать ей голову, и даже отдал ей свои запасные штаны, вместо ее салбаров[58], которые девушка тут же напялила на себя, разумеется только после того как, не стесняясь мужиков, обтерлась снегом. Да тем и не до нее было, они, держа татей на прицеле самострелов, ожидали итога переговоров воеводы.
