астероида. Но отверстий не было видно, кроме одного, во входном люке, которое проделал Бэйли. Через него мы забрались внутрь, а затем пошли мимо замерзших деревьев.
– Думаю, не уцелело ничего, – заметил Саутвик.
Мы обошли дом. С задней стороны слой обломков был толще всего. Алекс поковырялся в них палкой. Мы увидели части лампы, компьютер, головку душа. Разбитую дверь отшвырнуло к стене купола, где сгрудились поддерживающие балки, арматура и обугленная мебель. Саутвик нашел среди обломков электрическое устройство. Мы не знали, что это такое, но на основании имелась надпись: «Вояджер-8». Еще на одном черном ящике было написано: «Лунная база».
– Жаль, что Бэйли не хватило терпения, – сказал Алекс.
– Знаю, – кивнул Саутвик. – Я даже боялся, что он покончит с собой. После того случая он так и не стал прежним.
Мы осторожно продвигались вперед, стараясь ни на что не наступить. Одна стена дома еще держалась. Мы прошли в ту часть, где находились кладовые. Сила тяжести почти отсутствовала, и можно было не опасаться, что мы провалимся сквозь поврежденный пол или внезапно окажемся под обломками дома.
– Смотрите-ка, – сказал Саутвик, который нашел предмет в пластиковой упаковке.
Алекс посветил фонарем:
– Похоже, это какая-то игра.
Упаковка практически не пострадала. Под надписью на древнеанглийском помещалось изображение окруженной кольцом планеты и примитивного космического корабля. Открыв упаковку, мы обнаружили внутри фигурки ракет и астронавтов, а также набор игральных костей. Достав пластеновый пакет, Алекс сложил в него содержимое коробки, затем поднял ее, чтобы мы рассмотрели получше. Надпись почти не читалась, но я сумела разобрать дату – 2203 год.
– Время первого пилотируемого полета к Урану, с точностью до нескольких лет, – сказал Алекс. – Эта штука стоит целое состояние.
Он убрал коробку в пакет. Мы нашли еще несколько поврежденных предметов – таблички с именами и датами, игрушечные звездолеты, порванную форменную одежду, магниты с изображениями звезд и планет, фотографии инопланетных пейзажей, портативный компьютер, уцелевшую упаковку нарукавных нашивок со стартующей ракетой.
– Возможно, первый пилотируемый полет на Марс, – заметил Алекс, разглядывая нашивку.
Чуть позже мы наткнулись на пару обгоревших рубашек с рисунком в память о некоей миссии. Попадалось и различное оборудование – камера, явно предназначенная для установки на корпус корабля, ранняя версия сканера, тоже наружного. Назначение большей части аппаратов, однако, выяснить не удалось. Если наклейки с описаниями когда-то и были, от них давно ничего не осталось.
Алекс переключился на личный канал связи, чтобы Саутвик нас не подслушал:
– Просто не могу поверить. Бэйли так спешил, что в итоге все это оказалось утраченным? Неудивительно, что у него начались приступы депрессии.
– Хочешь сказать, ты на его месте вернулся бы и стал искать специалиста, которого можно привезти сюда? Ты готов ждать столько времени?
– Чейз, мне действительно его жаль. Но столько всего пропало…
Он снова переключился на общий канал и принялся подбирать что-то лежавшее в груде камней. Это была фотография в рамке. Стекло разбилось, но изображение женщины в форме оставалось различимым. Имя, указанное в нижней части рамки, стало нечитаемым. Алекс показал фотографию Саутвику:
– Не знаете, кто это?
– Понятия не имею, Алекс, – ответил тот.
– Вот еще одна. – Бо?льшая часть этой фотографии обгорела. – Погодите-ка, это не все. – Он поднял пластиковый контейнер с описанием содержимого и рисунками: несколько ракет и комета. Внутри находилось два диска. Алекс поднес контейнер к камере, закрепленной чуть ниже плеча. – Белль, можешь перевести?
– Алекс, там говорится: «„Центавр“ полет к звездам». И ниже: «Присоединяйтесь к виртуальной реконструкции первого межзвездного полета вместе с Адамом Бергеном».
Алекс взглянул на два диска:
– Полет «Центавра». Не могу поверить.
– С дисков мы вряд ли что-нибудь вытянем, ты же знаешь, – сказала я.
– Угу. – Голос его никогда еще не звучал так разочарованно. – Знаю.
Вне всякого сомнения, о существовании внеземной жизни знали еще в двадцать первом веке – спектрографический анализ тогда уже стал возможен. Но первая встреча с настоящей жизнью произошла на Европе, когда люди пробились сквозь лед и автоматическая подводная лодка «Нырок» скользнула в бурные течения этой планеты. На передней палубе «Нырка» был смонтирован характерный комплекс датчиков. Мы нашли его сломанную модель. Я понятия не имела, что это такое, но Алекс тотчас же опознал предмет.
