– Откуда ты знаешь? – спросила я.
– Фотография твоей мамы все так же стоит у тебя на столе. – Он взял мои сумки, и мы вошли внутрь. – Хороший ход, Алекс.
– Чейз неплохо справляется, – улыбнулся Алекс. – Порой довольно неприветлива, но бухгалтер из нее отличный.
Оставив багаж у входной двери, мы миновали обновленный кабинет Гейба, находившийся напротив комнаты для переговоров, и вошли в рабочий кабинет в задней части здания. Вдоль покрытых темными панелями стен тянулись ряды полок, уставленных книгами в твердых переплетах. Это была моя любимая комната. На стенах, как и прежде, висели в рамках фотографии Гейба: заброшенный храм с уродливым идолом посреди леса, разбитая колонна в песках пустыни, группа археологов на фоне пирамиды под двумя лунами. Рядом с дверью висела репродукция картины Макросса, изображавшей «Корсариус», корабль Кристофера Сима. Можно было видеть также коллег Гейба и четырехлетнего Алекса.
Гейб достал бутылку сараглийского вина и наполнил три бокала. Мы провозгласили первый тост за себя, второй – за Роберта Дайка, третий – за Джо- Энн и Ника. Потом мы разлили бутылку до конца, и Алекс снова поднял бокал:
– За тебя, Гейб. За все хорошие годы.
– Спасибо, – ответил его дядя. – Не могу представить их без тебя, Алекс. – Он допил бокал. – Хотелось бы, чтобы ты ввел меня в курс дела. Кстати, рад, что ты не избавился от дома.
Алекс удивленно взглянул на него:
– Дом всегда мне нравился. Я тут вырос. Как я мог его продать?
– Но ты ведь жил на Рэмбакле? Честно говоря, я удивлен, что ты вернулся.
– Ты же оставил дом мне, Гейб. Чего ты ожидал?
– Если честно, никогда об этом не задумывался.
– На Рэмбакль я отправился лишь из желания быть поближе к местам, которые я изучал.
– Ясно. Я думал, ты был сильно расстроен из-за меня. Но все закончилось, Алекс. Не будем к этому возвращаться. Что бы ты ни делал, это касается только тебя. Все в порядке.
– Спасибо, Гейб, – вздохнул Алекс. – Мне очень тебя не хватало. Нам обоим.
Гейб пристально посмотрел на меня:
– Как твоя мама, Чейз?
– Все хорошо. Передает тебе привет.
– Позвоню ей завтра утром. – Он снова повернулся к Алексу. – Ты ведь живешь теперь здесь?
– Да. Но я присмотрел неплохой дом возле озера. Скоро перестану тебе мешать – скажем, через несколько недель. Устроит?
Гейб обнял его за плечи:
– Тебе не нужно переезжать. Не знаю, что говорит закон, но, думаю, дом принадлежит тебе. Это я должен поискать себе…
– Нет. Наверняка на подобный случай есть какие-то положения. А если и нет, я верну тебе дом, как только Чейз оформит все бумаги.
– Спасибо, Алекс. Весьма великодушно с твоей стороны. Но здесь наверняка хватит места для всех троих. Чейз, ты тоже здесь живешь?
– Нет, – ответила я. – У меня свой дом на склоне холма.
– Ладно. В любом случае решать тебе, Алекс. Если ты не против, я останусь. Но не хочу, чтобы ты уходил.
Алекс поколебался:
– Гейб, мы занимаемся антикварным бизнесом. Мне нужно пространство…
– Все в порядке. Удивлен, что ты решил работать здесь.
Дело в том, что для торговли артефактами на Окраине требовалось куда больше бумажной возни, чем на Рэмбакле.
– Мне нравятся здешние места. А всеми деталями занимается Чейз.
– Что ж, хорошо. Значит, остаешься?
– Да, конечно. Если ты уверен…
– Более чем. – Гейб глубоко вздохнул. – Иначе и быть не может. Вы уже ужинали? Нет? Тогда давайте праздновать. Может быть, расскажете, что случилось с «Тенандромом»?
Полагаю, любой читающий эти строки помнит всепланетные торжества, которые состоялись через два дня. Спасенные пассажиры, их родственники и участники операции собрались в тридцати с лишним городах по всей Окраине и на космической станции, используя омикрон-технологию для рукопожатий, чоканий и приветствий в адрес людей, находившихся за тысячи километров от них. Это было незабываемое событие не только для его участников, но и для миллионов зрителей, праздновавших вместе с нами. Андикварская группа собралась в отеле «Миранда». Президент Дэвис выступил с обращением, но говорил недолго. Мы увидели родных Джо-Энн и Ника, включая мужа Джо-Энн, Джерри, – на самом деле они не покидали острова Симпатико. Зато Роберт Дайк, герой дня, действительно был рядом с нами.
Гейб представил меня своим знакомым по кораблю, а те – своим родственникам, рассказывавшим, как они рады возвращению сыновей и дочерей, жен и
