версия гласит, что все забрали в Централию и поместили на хранение в Юнион-Сити. Вероятно, так и есть, но непонятно, что случилось потом. Есть сведения, что сестра Катлера опубликовала его дневник, но ты сам знаешь, что тогда творилось. Электроника отправилась к чертям, и все пропало. В каком-то смысле мы знаем больше о Древнем Египте, чем о Соединенных Штатах той эпохи.
Алекс грустно улыбнулся. Египтяне все высекали в камне. Через несколько столетий возникли вторые Соединенные Штаты. Вернулись на историческую сцену и большинство крупнейших государств, рухнувших в Темные века. Конечно, сейчас они уже не существуют, по крайней мере в прежнем виде. Наконец кто-то пришел к выводу, что между независимыми государствами всегда будут трения и всего лишь один идиот наверху может начать войну, которая при наличии сверхсовременного оружия станет гибельной для всех. Именно потому сотнями планет и отдаленных космических поселений теперь руководит единое правительство.
– Катлер, – продолжал Джей, – по сути, был второстепенной фигурой. Нет даже доказательств, что именно он вывез все из музея, – во всяком случае, у меня. Но так или иначе, кто-то это сделал.
Кали – темноволосая, ясноглазая, с жизнерадостной улыбкой – сразу же понравилась мне. Кармоди познакомили нас со своими детьми, которые через несколько минут ушли наверх, якобы собираясь сесть за уроки. Оттуда доносилась негромкая музыка, порой разговоры и смех.
– Хотите выпить? – спросила Кали.
Я не знала ни одного из предложенных мне напитков и выбрала нечто под названием «Виргинская пуля». Оказалось неплохо, хоть и крепковато, на мой вкус.
– Ты, случайно, не знаешь Леса Фремонта? – спросил Алекс Джея.
– Мы здоровались друг с другом, но не более того.
– Он поддерживал контакты с Бэйли. Как я понимаю, они немало времени провели вместе.
– Ага. Увы, ничем не могу помочь. Могу лишь сказать, что Фремонт увлекается археологией Золотого века так же сильно, как Бэйли, но это, в общем-то, и все.
– Не знаешь, где его найти?
– Герберт, – обратился Джей к домашнему искину, – что скажешь?
– Он живет все там же, Джей. В Шантийи.
Герберт назвал адрес. Шантийи, на берегу озера Вашингтон.
– Ладно, – кивнул Алекс. – Хорошо. А как насчет Лучаны Моретти? Знаешь что-нибудь о ней?
Джей пробормотал себе под нос имя и нахмурился:
– Что-то слышал.
– Работает в фонде Саутвика. И еще преподает музыку.
– Ну да. Преподавательница музыки, интересующаяся археологией. Она бывала на конференциях.
– Ты с ней общался?
– Да. Приятная женщина. Но чем-то похожа на Фремонта: «здравствуйте, приятно познакомиться» – и больше ничего. Хочешь, чтобы Герберт поискал информацию?
– Да, пожалуйста.
– Герберт? – спросил Джей.
– Преподавала в университете Бекхэма, – ответил искин. – Ушла оттуда три года назад и поступила на аналогичную должность в Амазонский колледж искусств.
– Где это? – поинтересовался Алекс.
– В Коринтии, – ответил Герберт.
– Это в Южной Америке, – добавил Джей. – На Амазонке, само собой.
Глава 16
Ни одно место в мире не воплощает настолько дух эпохи, как Нью-Йорк. Если когда-нибудь этот город исчезнет с карт и имя его сотрется из человеческой памяти, мы забудем, кто мы такие.
Мы сели в поезд на магнитной подушке. Последние десять минут перед Шантийи поезд шел вдоль берега озера. Мелькнули пристани, лодки, несколько рыбаков, а затем мы неожиданно увидели мемориал Вашингтона, вздымающийся над водой. Считалось, что он выше первоначального обелиска, хотя никто не знал в точности. Восстановление этого памятника стало последним вызовом, который жители Америки бросили морю, постепенно поглощавшему их континент и остальной мир.
Когда-то над водами озера возвышался и купол старого Капитолия, но он напоминал о расколотом американском обществе, умалял величие обелиска, и в итоге его снесли.
Естественно, я знала, как выглядела столица Золотого века в те безмятежные времена. Когда мы совершали подводную экскурсию по Атлантиде
