синего комбинезона. Мало ли, вдруг и тут первое впечатление обманчиво?
Дед взял протянутый справочник по детским болезням, бережно, как и полагается тому, кто привык уважать книги. Поцокал языком, рассматривая прекрасно сохранившуюся вещь.
– Прекрасно, да-да, боже мой, Госиздат, семьдесят восьмой год, чудесный был год, я тогда только проходил практику, знаете ли.
– Будете брать?
– Нет-нет, не смогу, к сожалению. Вам надо к Славе, да-да, к Славе Бакулину. Вон он, там, видите, книжный развал.
Морхольд посмотрел в указанную сторону. Да, так оно, скорее всего, и есть.
– Спасибо. Пошли, Саш. Что, простите?
Дед, все так же переминаясь с ноги на ногу, явно хотел сказать что-то еще. Судя по задорно блестевшим глазам и смешно-просительному выражению лица, что-то ну о-о-очень важное. Морхольд кивнул, приглашая начать вроде бы закончившийся диалог.
Тот обрадовался и, вцепившись в рукав Морхольда, зачастил:
– Я же не закончил, а говорите, что уже немолоды. Молодости свойственны быстрые и порой необдуманные решения. Подождите, не перебивайте, ваш бородатый товарищ совершенно прав. Мне хотелось бы сказать несколько слов о предмете вашего обсуждения, о мужчине с кувалдой. Случайно услышал, не смог удержаться, простите уж, пожалуйста.
Лепешкин налился кровью, фыркнул:
– Говори дед, мы торопимся!
Морхольд поморщился, ткнул его в бок:
– Да обожди ты, Саша! Я вас внимательно слушаю.
Лепешкин потер бок, покосился на Морхольда, но спорить не стал:
– И я тоже!
– Эм, так вот. Вы совершенно неоправданно считаете, что удар по голове не может спровоцировать что-то подобное. Я не, эм, профильный специалист, но до войны мне приходилось сталкиваться с пациентами, обладавшими явными признаками психических расстройств.
Почему-то Морхольд понял, что ждал чего-то подобного:
– Вы считаете, что меня преследует псих?
– Я считаю, молодой человек, что вас преследует лицо с явным психическим отклонением. Чем еще можно объяснить маниакальное упорство, с которым он идет за вами от самого Отрадного, если правильно понимаю. Так?
– Так.
– Возраста его вы, как понимаю, не знаете?
Лепешкин, явно заскучав, вернул удар в бок, приложив Морхольда под ребра:
– Морх, я пока отойду вон туда, посмотрю тебе куртку.
– Да, сейчас приду.
Дед грустно помотал головой, прямо точь в-точь старый мерин, продаваемый за пару метров от них:
– Вашего товарища явно утомили мои рассуждения, но, понимаете, сложно не пообщаться на подобную тему с человеком, который тебя слушает, и…
– Мой товарищ любит конкретные и прямые действия. А в разговорах предпочитает быстрые вводные и приказы. То есть, вы считаете, что меня преследует психически нездоровый человек, так? Угу… а вы работали в медицинской сфере?
– Да-да! Я даже преподавал в медицинском колледже. Мне, знаете ли, тяжело давались моменты, связанные с самим лечением, но вот теория… теория всегда была моим коньком.
– Слушаю вас еще внимательнее. Только прошу поторопиться. У меня много дел. И в любом случае вот вам аванс, три патрона. Еще три, если вы сможете меня поразить и доказать недоказуемое.
– Искренне благодарю вас, вы себе не представляете, как сейчас тяжело с честными и порядочными людьми. То ли дело раньше… вы не застали прекрасный сетевой трактир «Матрешка»?
Морхольд, уже и сам жалея о том, что остался, не выдержал:
– …, старый!
Деда это явно не смутило, и дальше он даже не тараторил, упиваясь беседой и возможностью применить давно забытые термины:
– Прошу искренне извинить, возраст, ностальгия. Так вот, по поводу вашего преследователя, молодой человек. Вероятнее всего, речь идет о прогрессирующей форме паранойи, обостренной на общем фоне дегенеративных процессов головного мозга. В наше с вами время, учитывая общее безумие мира, а особенно при проживании в крохотных городках…
Морхольд кивнул. Ну, да, городок. Городок… это что-то хорошее. Это туда ах как хочется ворваться… или вернуться, ну, в общем, куда-то в тепло и
