Промежутки между контейнерами, с которых торговали, были узкими, улицы торгового городка не вмещали всех желающих. Торговали с крючков, грубо изогнутых из арматуры и продетых в пробитые пулями дыры в железе контейнеров или с грубо сколоченных деревянных витрин – последнее было признаком богатства, потому что дерево было очень дорогим. Кто не покупал – тот просто ходил, общался, встречал друзей. Сидели на корточках перед товаром, не обращая внимания на снующую толпу, обменивались новостями, курили марихуану или ганджу[119]. Вообще на этом рынке бросалось в глаза то, что многие люди существовали как бы «на своей волне», не обращая никакого внимания на происходящее вокруг и не видя никого и ничего, кроме себя… это выглядело диковато для непривычного человека, совершенно погруженные в себя люди. Кто-то уже бился в ломке, разбрызгивая слюну и кровь, люди обходили его…
Аллаху Акбар.
Человек медленно шел рядом с витринами, не выделяясь из толпы. Ему нужно было знакомое оружие, то, которое он использовал ранее. Он не был снайпером в своем подразделении, но у него было разрешение, как у охотника, и он купил карабин «Тигр», с которым иногда охотился в горах. «Тигр», представлявший собой гражданскую версию боевой «СВД», был наилучшим выбором, если ему удастся его найти. Если нет, то подойдет любой снайперский полуавтомат. В городе он предпочтительнее…
Но пока ничего стоящего на глаза не попадалось. Конечно, хреново, что он утратил свое, пристрелянное оружие. Как бы не пришлось пользоваться простым «калашниковым». И еще – ему нужно оставить достаточно денег, чтобы купить мопед. А мопеды здесь дорогие. Это раньше китайский мопед стоил здесь тысячу амрикаи новый и за двести-триста можно было сторговать подержанный для налета на американские войска. А теперь у людей нет и таких денег…
– Ша… ша…
Он остановился от того, что кто-то дергал его за рукав. Это был ребенок, мальчик лет семи с глазами библейского пророка.
– Чи, бача… – сказал человек.
– Купай? Купай?[120]
Человек кивнул, и ребенок, вцепившись ему в рукав, потащил за собой.
Эта торговая точка чем-то неуловимо выделялась среди многих. Может быть, тем, что около нее было чисто, не сидели на корточках бородачи, не валялись ошалевшие торчки и не было под ногами больше похожих на коровий навоз плевков…
На зов вышел среднего роста, лет пятидесяти на вид (по местным меркам глубокий старик) человек, одетый как афганец, с шапочкой-паколем на голове, завернутый в большой цветастый, красно-белый платок, несмотря на то что было довольно жарко. Он был восточным человеком, но явно не афганцем.
– Салам алейкум, – сказал человек.
– Ва алейкум ас салам, странник, – сказал торговец, – добро пожаловать в Джелелабад.
– Рахмат.
– Если тебе удобнее говорить на русском, можем говорить на этом языке.
Человек насторожился. Несмотря на то что на беззаконных территориях фактически не существовало нормального государства, а значит, не существовало и контрразведки, все равно можно было влипнуть в историю. Контрразведывательную работу заменяли революционная бдительность и готовность убивать.
– Я торговал на севере и знаю этот язык, – сказал человек. – А вот откуда знаешь его ты, купец?
– Ха фирауни ра Муса, – загадочно ответил купец. – Я родился в том месте, где этот язык был родным. Мы – изгнанники, друг мой. Скитальцы без родины…
– Евреи, – догадался человек.
– Да, друг мой. Все скитальцы мира родственны друг другу. И если мы тебе можем чем-то помочь, говори.
Следовало решать – верить или нет. Человек решил поверить – скорее всего наводку на него дал тот самый хаваладар. После падения Израиля евреи рассеялись по всему миру, в том числе они были и на Ближнем Востоке, и там, где они были, всем было неуютно…
– Мне нужно купить… – максимально обтекаемо сказал он.
– Дорого? Дешево?
– Хорошо…
Торговец кивнул и скрылся в контейнере.
Через некоторое время он вернулся с большим свертком из какого-то черного прочного материала, на вид напоминающего промасленную бумагу, но не пачкающего пальцы. Подал его человеку, тот сел по-турецки, развернул на коленях.
Винтовка была непривычного вида, угловатая, хоть и сделана явно на основе схемы «калашникова». Магазин был явно от «СВД», но тоже непривычный, пластиковый. Прицел выведен влево и поставлен на кронштейне, чтобы можно было стрелять с открытого, не снимая оптику. К винтовке имелся глушитель.
Он передернул затвор – работает как часы, явно с долговременного хранения. Затем начал разбирать, аккуратно откладывая детали.
