– У твоих людей много оружия.
– Оно и раньше было.
– Китайское. Теперь – русское.
Амир Ислам спрятал платок.
– Да, верно. Ты знаешь, как сейчас выглядит Ташкент?
Амир Ильяс пожал плечами:
– Как может выглядеть город, погрязший в куфаре и ширке?
– Куфаре и ширке… – Амир Ислам снова издал тот же самый странный звук, нечто среднее между фырканьем и кашлем. – Это, конечно, правильно сказано. Очень правильно. Нет бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк Его.
– Ты в этом сомневаешься?
– Нет. Я скорее сомневаюсь в том, действительно ли Аллах Всевышний хочет, чтобы правоверные жили в такой дикости, как они живут сейчас.
– Ты не живешь в дикости, – в лоб сказал амир Ильяс.
– Да, верно. Это так. Я не живу в дикости, и такие, как я, не живут в дикости даже здесь. Я не говорю, что я великий праведник…
– Твои люди так говорят…
– Плевать, – не сбился с мысли амир Ислам. – Я обеспечиваю своим людям лучшее, что только есть здесь. И мои соседи в Папе делают то же самое. Вот только я задумываюсь о том, что будет дальше. Через год. Через пять лет…
– Не будет ничего, чего не пожелал бы Аллах.
Амир Ислам нехорошо улыбнулся.
– Против кого ты готовишь своих волчат Аллаха?
…
– Против меня?
– Против кяфиров. Они сражаются с кяфирами, и ты об этом знаешь.
– Кяфиров… – С лица амира Ислама не сходила та самая, змеиная, нехорошая улыбка. – Хвала Аллаху, что у нас сейчас здесь нет ни телевидения, ни Интернета, иначе был бы бунт. Правоверные сражаются против киргизских залимов, но знаешь ли ты, каков итог этих сражений?
– Если Аллах на нашей стороне, то никакие залимы нас не победят.
– Аллах давно не на нашей стороне. Я знаю о том, что происходит на юге, потому что у меня там есть друзья. Залимы снюхались с муртадами и наступают. У муртадов есть настоящее оружие, вертолеты и боевые роботы. Там настоящая бойня, друг мой, залимы и муртады наступают почти без потерь. Местные амиры утратили веру, их наемное воинство бежит. Скоро они возьмут Бишкек, а потом выйдут и на границу с Китаем. Оттуда хлынут новые полчища муртадов, которые только этого и ждут.
– Ты сказал – наемное воинство. Мои волчата сражаются за Аллаха и единственно во славу Аллаха.
– Чем они сражаются? Что им дал твой покровитель алим аль-Шами? Автоматы, которые произведены из переплавленного металлолома и заклинят после двухсот выстрелов? Ракетные гранатометы без прицелов? У нас нет ничего, кроме этого! Что ты противопоставишь муртадам из Китая? Они выставят пять миллионов – и нас больше не будет.
…
– Помнишь великий джихад?
Амир Ильяс тяжело вздохнул.
– Помнишь ли его ты, друг мой?
– Помню. Представь себе, помню. Мы сражались оружием, которое нам оставили кяфиры. Автоматами, пулеметами, даже танками. Мы говорили, что все нововведения – это бида’а и все, что мы хотим, – вернуться к чистоте изначального ислама, к праведным предкам, к саляфии. Но при этом мы использовали сотовые телефоны, которые дали нам кяфиры, ездили на пикапах и танках, которые сделали кяфиры, и стреляли из автоматов, которые сделали кяфиры, а потом волей Аллаха они достались нам. Но при этом мы говорили, что хотим вернуться в прошлое. Тебе не кажется, что это одно из проявлений мунафикун, лицемерия?
…
– Что же, мы вернулись сейчас в прошлое. Людям нечего есть, а твоим волчатам нечем сражаться. У них нет ни новых джипов, ни пулеметов, ничего. Их бросят в бой, и они там погибнут. Это и есть джихад? Это и есть воля Аллаха? Да мы лучших изводим под корень! И хвала Аллаху, свят Он и велик, что кяфиры построили большую стену и не пускают никого за нее. Если бы люди вышли и увидели весь этот куфар и ширк, то вся их святость, достигаемая голодом, болезнями и лишениями, разом бы исчезла.
Амир Ильяс хотел встать и уйти, но он не мог не понимать жестокой правды слов амира Ислама, которого считал отступником и лицемером.
– …Я знаю, ты считаешь меня лицемером и трусом. У моих людей есть всего в достатке, но когда залимы на юге восстали, я не послал своих людей
