Выслушав Сулеймана о том, от кого и зачем он пришел, и о том, как погибли трое, амир выругался.
– Залимы, шайтан их побери…
Амир, видимо, был опытным в военном деле, не глядя на молодого, устало пояснил.
– Снайперы. Их тут много из тех, кто упорствует в джахилии или вышел из ислама и стал залимом. У кяфиров очень много оружия, и хорошего оружия. Ты говоришь, эти трое погибли очень быстро?
– Да, так и было.
– А выстрелов вы почти не услышали?
– Клянусь Аллахом, да.
– Это один из залимов. Здесь есть русисты и еще какие-то кяфиры, они выдают каждому, кто хочет убивать правоверных, «СВД» с глушителем. Или что-то подобное ей. Они хорошо знают эти горы, козьи и овечьи тропы, отлично маскируются, у них есть тайники в горах. Как только они видят кого-то из моджахедов – они его делают шахидом. Может быть, и несколько разом шахидов, эти винтовки очень быстро стреляют. А если их встретить на тропе – пастухи и не более того. Я отдал приказ приносить Аллаху всех, кого моджахеды встретят в горах, потому что они все – преступники, да покарает их Аллах.
– Разве это по шариату, убивать, не убедившись в вине?
Амир зло посмотрел на молодого моджахеда.
– Будешь делать то, что я скажу! Или…
Что – или… – Он не сказал, но было и так понятно.
– Наш муаллим учил нас, что мы должны подчиняться всему, что скажет амир, потому что так угодно Аллаху Всевышнему.
Амир смягчился.
– Хвала Аллаху, это очень хорошие слова. Если будешь подчиняться мне, то достигнешь успеха. Пока ты молод, но все впереди. Я дам в ваш отряд хорошего амира, он знает местность и знает всех местных, чего от них ждать. Подчиняйтесь ему.
– Да, эфенди.
– Все, иди. Подойди к Абу Абдаллаху, тот скажет, где разбивать лагерь, и даст воды и продовольствия. И он же скажет, сколько денег ты будешь получать и за что именно…
К вечеру они разбили лагерь, как смогли, из того, что у них было. Им дали две юрты, точнее – материал для двух юрт, но не показали, как юрту возводить. Потом соседние моджахеды кое-как научили…
Абу Абдаллах оказался низеньким, вертлявым человеком, на вид местным, потому что глаза узкие, борода его тоже наводила на мысль, что он местный или даже китаец. Может быть, уйгур – тут и дальше их много было, скрывались от смертной казни в Китае. У него была собственная машина, причем новая на вид и приличная – китайский «Форд», правда, со следами от обстрела. Он хорошо говорил по-русски, по-узбекски и еще на каком-то языке, который Сулейман не понял.
– Людей много? – спросил он.
– Четыре джамаата.
– А точнее?
– Пятьдесят шесть бойцов.
– Не врешь? Клянись Аллахом.
– Клянусь Аллахом, как ты можешь…
Абу Абдаллах расхохотался, как потом оказалось, он был очень общительным человеком, и похлопал Сулеймана по плечу.
– Молодой ты. Это хорошо. Врать не научился. Тут все амиры врут, как могут. Один говорит, у меня сто пятьдесят моджахедов, спецназ, я один могу Бишкек взять. Проверили – и тридцати нет… шпана всякая.
…
– Короче, если пятьдесят шесть… Броня есть?
– Броня?
– Бронетехника. БТР там?
– Нет. Мы пешком пришли.
– Откуда?
– Ферганская долина.
– Хорошо. Значит… – Абу Абдаллах что-то подсчитал в уме. – Тебе полагается в день сто пятьдесят юаней на бойца. Итого восемь тысяч четыреста юаней в день, получать будешь ты, как между своими распределять – это твое дело, никто в это лезть не будет. Если будет наступление, то за каждый день наступления по пятьсот юаней, если акция какая-то – стоимость оговаривается отдельно. Отдельно оплата по головам. За простого залима пятьсот юаней,
