не для ректора, а для себя:
– Знаете, каково это – каждый вечер приходить к отцу и натыкаться на глухую стену? Когда его личный слуга просит тебя уйти, говоря, что герцог никого не желает видеть? А та, кого ты всегда любила и считала чуть ли не старшей сестрой, на деле оказывается не более чем лицемеркой, которой на тебя плевать?! И всем плевать! Всем! Даже родному отцу, который и по сей день откупается от меня дорогими подарками! Он и ищет меня только потому, что боится за свою карьеру! Как же – у известного дипломата пропала дочь! А мои мечты и стремления для него никогда ничего не значили! Запрещая мне развивать дар, он думал лишь о себе, о том, что если я стану искусным водником, то лишний раз буду напоминать ему о трагической смерти жены! Да, моя мать была единственным человеком, которого он по-настоящему любил! А я… Я такая же лицемерка и эгоистка, как и все! Но я не хотела становиться такой…
Джолетта сорвалась на хрип и, больше не в силах сдерживать себя, судорожно разрыдалась. Внезапно магистр Лосгар одним движением притянул ее к себе и крепко обнял.
– Прости, я не знал, – выдохнул он, нежно гладя ее по спутанным волосам. – Мне не стоило затрагивать эту тему.
Джолетта плакала и не могла остановиться. Плакала о потере себя, о старых обидах и о теперешних. Весь негатив, копившийся внутри долгое время, выходил наружу потоками слез. В этот момент весь ее мир сосредоточился на обострившихся чувствах, и единственной опорой, позволяющей не потеряться в этом безумном водовороте, был человек, в чьих объятиях она находилась. Джолетта чувствовала тепло и надежность, исходящие от него. Он ничего не говорил, не пытался успокаивать, а просто был рядом. По-настоящему рядом. И этого оказалось достаточно.
– Я правда часто вела себя как самовлюбленная идиотка, – признала Джолетта, уткнувшись лицом ему в плечо и непрерывно всхлипывая.
– Ты не идиотка, – мягко возразил Лосгар. – Ты просто маленькая запутавшаяся девочка, которой в детстве никто не подсказал, как нужно поступать.
Она судорожно смяла дорогую ткань пиджака:
– До этого заклятия я даже не вспоминала о себе такой. Я забыла… жила так, словно этого никогда не было…
– Так было легче, – согласился ректор.
– Мне нравилось манипулировать людьми, нравилось вызывать зависть и восхищение, с издевкой разбивать сердца поклонникам. – Джолетта резко отстранилась и взглянула на ректора влажными заплаканными глазами. – Я не задумывалась об их чувствах! Даже твое внимание пыталась привлечь, лишь бы потешить свое самолюбие!
Фривольное обращение вырвалось машинально, да и глупо было бы говорить Лосгару «вы» при таких обстоятельствах. Сейчас она видела перед собой не лорда и не ректора, а просто человека, наедине с которым могла выговориться. Никогда и ни перед кем Джолетта настолько не обнажала душу, всегда опасаясь, что этим воспользуются и причинят боль.
Неожиданно Лосгар тяжело вздохнул и с деланой печалью произнес:
– Леди, как же вы можете настолько меня ранить? Я-то искренне считал, что понравился первой красавице королевства, а оказывается, она всего лишь тешила свое самолюбие!
Джолетта фыркнула сквозь слезы, бросив красноречивый взгляд в сторону зеркала, висящего на противоположной стене:
– Тоже мне, первая красавица. Разве что среди перезрелых помидоров!
От слез ее кожа и глаза сильно покраснели, а и без того крупный нос распух еще больше. Раньше, когда Джолетта была сама собой, она даже плакала красиво – ее глаза становились глубокого ультрамаринового цвета, а кожа приобретала красивый бархатный румянец. Сейчас же лицо действительно походило на помидор, и это было еще очень мягким сравнением.
– Но ведь мы оба прекрасно знаем, какая ты на самом деле? – улыбнувшись, резонно заметил Лосгар.
Теперь, когда все слова были сказаны, а обида, живущая в душе долгие годы, озвучена, Джолетта почувствовала, как ей стало намного легче. Внутри царило приятное опустошение, но вместе с тем она ощущала неловкость. Внезапно она осознала, что рассказала обо всем не кому-нибудь, а лорду Лосгару. При этом он обнимал ее в своем кабинете, заботливо успокаивал, а она в это время была похожа на представителя семейства томатов.
В следующий момент взгляд Лосгара вновь упал на руки Джолетты, где краснели следы, оставленные Крэсбором. Он аккуратно положил ладони на ее запястья и, прикрыв глаза, что-то негромко произнес. Через несколько мгновений Джолетта почувствовала на коже приятное тепло, которое практически моментально прогнало боль и сняло покраснения.
– Это умение было приобретено вместе с навыком снимать приступы аллергии? – пошутила Джолетта, скрывая за юмором возникшую неловкость.
Уловив перемены в ее настроении и заметив, что истерика прошла, Лосгар несколько отстранился и сменил тему:
– По поводу заклятия – вам удалось найти какую-нибудь информацию?
Джолетта отрицательно покачала головой:
– Мы с Никой пересмотрели горы книг с легендами, и феи почти нигде не упоминаются. Про заклятия там вообще ничего нет.
– Значит, не там искали, – уверенно произнес ректор, поднимаясь с места. – Если вам уже лучше, можем вместе возобновить поиски прямо сейчас.
– Вы же не собираетесь делать то, о чем я подумала? – спросила Ника, все же обхватывая лорда за пояс.
