– Кем вам приходится миссис Рудольф?
Ректор искренне удивился заданному вопросу, и в его глазах блеснул интерес:
– А вы проницательны. Вообще-то я никогда об этом не распространяюсь, но, пожалуй, сделаю исключение. Миссис Рудольф я знаю столько, сколько себя помню. Она – вырастившая меня няня. – Увидев на лице Джолетты неподдельное изумление, он улыбнулся. – Да, можете себе представить, когда-то и я был ребенком.
Если Арос Лосгар в виде ребенка ей хотя и очень смутно, но представлялся, то вот миссис Рудольф в роли няни – никак.
– Да, человек она своеобразный, – правильно угадал мысли Джолетты магистр Лосгар. – Временами резкий, но для тех, кто ей дорог, сделает все что угодно.
Джолетта резко его оборвала:
– Так не бывает! Няни, экономки, горничные… – На последнем слове она запнулась, но тут же продолжила: – Они ничего не делают бескорыстно! За любовь и заботу ей наверняка неплохо платили, а потом и вовсе вместо того, чтобы уволить, дали место секретаря ректора академии!
После ее запальчивой речи Лосгар удивился еще больше:
– Еще пара таких заявлений, и я подумаю, что у вас с этим связана какая-то личная травма. А насчет миссис Рудольф – вы в корне не правы. Не стоит судить обо всех по недостойному поступку одного.
– Извините, если задеваю ваши чувства, но я останусь при своем мнении, – отрезала Джолетта, в то же время осознавая, что в который раз при ректоре выпустила из-под контроля эмоции. – Никому нельзя доверять, кроме себя самого!
– Когда-нибудь вы поймете, что были не правы. И измените свое мнение.
В его голосе звучала такая спокойная и непоколебимая уверенность, что Джолетте стало не по себе. Посчитав, что их беседа и так слишком затянулась, она ушла, в очередной раз сбежала от ректора, от разговора, который посеял сомнения в и так пошатнувшихся убеждениях. Раньше все было просто и понятно. Эгоистом быть легко, а вот пересмотреть то, что помогало существовать долгие годы, – нет.
Спускаясь по лестнице, Джолетта внезапно споткнулась и потеряла равновесие. Она бы полетела вниз, если бы ее внезапно не подхватили сильные и теплые руки.
– Осторожнее, – сказал магистр Лосгар, который, как оказалось, покинул башню следом за ней.
Джолетта нервно сглотнула и внезапно севшим голосом поблагодарила:
– Спасибо.
Пока они спускались, Джолетта буквально чувствовала прожигающий затылок внимательный взгляд. Ощущала его и тогда, когда шла по коридору, ведущему в общежитие квинтов. Когда она скрылась из виду, Лосгар еще некоторое время стоял, задумчиво глядя в пустоту. После чего развернулся и пошел в направлении главного корпуса.
Звездный Странник, живущий на небе, сбросил на землю тоненькую нить. Найдя нужный путь, она коснулась другой. Две судьбы были связаны.
Идя в комнаты, Арос Лосгар и Джолетта де Лэйр заметили в небе странный проблеск. Они одновременно подумали, что это всего лишь упала звезда…
Очнувшись, Ника увидела над собой высокий светлый потолок. На то, чтобы восстановить в памяти недавние события, потребовалось не больше секунды, и она подумала, что лучше бы потеряла память. Перекатившись на живот, Ника накрыла голову подушкой и с силой зажмурилась, но это не помогло. В мыслях все равно всплывала сцена, где они с Грэмом стоят под едва сдерживающим натиск дарха щитом и целуются. Абсурд!
Она понимала, что тот внезапный поцелуй был не более чем способом заставить ее силу пробудиться, но ничего не могла с собой поделать – он всколыхнул в ней вполне определенные чувства. Вот же… дарх!
Ника помнила, как потеряла сознание, а после ее, вероятно, перенесли сюда. Выглянув из-под подушки, она внимательно осмотрелась и убедилась, что действительно находится в лазарете. В следующую секунду в ее памяти всплыл отрывок случайно услышанного разговора. На несколько секунд она приходила в себя, но никто этого не заметил. Ника слышала, как сюда ворвалась медсестра, сообщившая, что обнаружила в палате Дарины без чувств лежащего парня.
Ника не могла с точностью определить, действительно ли она слышала или это ей привиделось, но в большей степени склонялась к первому. И это ей совсем не нравилось. Уже после случая с Дариной она стала подозревать, что происходит что-то неладное, а теперь – и подавно. Ника припомнила слова Алиты, сказанные в тот день, когда она только поступила в академию. Тогда секретарша рассказывала, что прошлой весной в академии произошли какие-то убийства, но дело замяли. Следовательно, вполне может оказаться, что никакого расследования тогда толком проведено не было, и убийца по-прежнему находится на свободе. Что, если нападение на Дарину вовсе не случайность, а закономерность?
Додумать Нике не дала медсестра, вошедшая в палату.
– Очнулась? Как себя чувствуешь? Лорд Грэм сказал, что, если будет плохо, на пары можешь не ходить. – С этими словами она поставила на столик кружку куриного бульона и, к удивлению Ники, голубцы.
