Владимир Матвеев
Каракал
Пролог
Этот выход в Сумеречные Земли для Вагарда Томкару не задался с самого начала. А он, выход, как-никак должен был стать первым в качестве полноправного выпускника школы егерей, а не просто ученика, собиравшегося под приглядом наставника побродить в полудневном переходе от Пелены, как было до этого в течение долгих семи лет.
А все родитель.
– Вагард. – Вспоминал он хмурое лицо своего отца, глядящее на него из «переговорной сферы». – Ты в первую очередь гресс Дагарон, и дела семьи и Клана всегда должны быть у тебя на первом месте. Хватит того, что я поддался на твои уговоры и, потакая, позволил поступить в школу Егерей.
– Отец, – неподдельно возмутился его самый младший отпрыск. – Ты же сам говорил, что настоящий гресс просто обязан стать как минимум мастером Боя, а где еще можно этому обучиться, как не в школе егерей?
– Вот поэтому и не попрекаю тебя этим.
– ??? – брови парня взметнулись вверх, а рот открылся в беззвучном возмущении: «А что же было тогда перед этим?»
– И не надо прожигать меня взглядом… – Краешек губ на грубом, словно вырубленном из куска красного гранита, лице отца, с тяжелыми надбровными дугами, нависшими над проницательными глазами, дернулся в легкой ухмылке. – Окончить школу не значит посвятить себя шастанью за Пеленой. Ты уже выпускник этого славного учреждения, и этого достаточно. Но если все же неймется и тебя так и манит в Сумеречные Земли – делай это в свободное от дел клана время. Или ты полностью хочешь посвятить себя этому? Может, уже и в Орден егерей успел вступить? – нахмурился он, но тут же облегченно вздохнул, когда сын отрицательно покачал головой.
Барест Томкару любил своего сына, он любил всех своих детей, коих на сегодняшний день у него было уже целых семь душ, но отношение к младшему было особенным. Причем не только его – отца – отношение. Жены главы семьи квохтали над последышем, словно над единственным выжившим из большого выводка цыплёнком. Ну а для старших братьев и сестер он вообще был вроде той связующей клейкой субстанции, что позволяла им чувствовать себя одной семьей.
Он их мирил, когда те ссорились. Его грудь орошали горючими слезами сестры, страдая от очередной неразделенной любви. Братья, не стесняясь, вываливали на него свои маленькие и большие проблемы в надежде найти в последыше поддержку и оценку своим мыслям и идеям. И те и другие бежали к нему, чтобы тот поднатаскал их перед экзаменами по оружному бою, когда Вагард стал постарше. Да и просто посиделки за кружкой ароматного цикра, когда получалось собраться всем вместе под крышей родного дома, тоже происходили в его комнате и при обязательном его присутствии. И все это несмотря на то, что разница с Баниятой, что появилась на свет перед Вагардом, была восемь лет. Ну а про первенца Бареста, названного в честь деда, и говорить нечего. Тот сам мог быть ему отцом, так как было ему уже почти тридцать лет, когда крепкий карапуз Вагард громким криком известил этот мир о своем рождении.
– Я, между прочим, до сих пор считаю, что надо было поступать в «Высокую школу вязи» дяди Торката, как это сделали все твои братья и сестры, – меж тем продолжал отец. – Там тоже искусство боя преподают. Нет, тебя за каким-то демоном к егерям понесло.
– Ты не забыл, что, в отличие от моих сестер и братьев, моя «искра» мертва? – Лицо парня вмиг помрачнело, на скулах заиграли желваки, а глаза превратились в две небольшие щелочки, за которыми едва угадывались черные зрачки, окаймленные желтой радужкой. Впрочем, вспыхнувшая злость была моментально укрощена, и парень продолжил уже более спокойным тоном: – Ну а качество преподавания боя у магов такое же дерьмовое, как и преподавание магической вязи в школе егерей.
– А вдруг гранды-преподаватели смогли бы пробудить твою искру? – не унимался глава семьи. – И перестань выражаться как простой артак.
– ОТЕЦ, ХВАТИТ! – все же вспыхнул Вагард, но снова быстро взял себя в руки. – Прости. Ты ведь сам знаешь, что значит «мертвая искра». За сотни лет, как впервые стало известно об этом увечье аристо, еще не зафиксировано ни одного случая, чтобы искра ожила. Это спящую пробуждают, моя же мертва. И давай больше не возвращаться к этому разговору.
– Сын, – более мягко произнес отец. – Это ты меня прости. Несмотря на то, что меня всего передергивает, едва услышу выражение «мертвая искра», я все равно горжусь тобой. Вся семья гордится тобой. Стать мастером боя в семнадцать лет – такое случается очень редко. Да чего там говорить, за последние три сотни лет – это первый случай. По крайней мере, так сказал архивариус семьи.
– Дока боя, – буркнул себе под нос Вагард, опустив взгляд.
– ЧТО??? – изумленные глаза отца заполнили почти всю «переговорную сферу».
