нерушимая, как могильная плита.
Фурия не отвела глаз, но промолчала.
— В прошлом Академия нас не трогала, — чуть помолчав, заговорил Кирисс. — Конечно, своих шпионов они подсылали уже тогда, но за последние две недели положение стало хуже, чем когда бы то ни было. Сначала это были только обходы, но теперь их люди везде. И боюсь-то как раз не я! Академия сама в ужасе… от… Да бог знает от чего именно. Она предчувствует восстание экслибри. Или, возможно, переворот, который совершит кто-нибудь из наших рядов. — Он едва заметно вздрогнул. — Или что-то другое, о чём никто пока что не подозревает.
— Братья-бородачи?
Он отмахнулся:
— Они действительно мерзкие, но, скорее всего, это лишь предлог, чтобы увеличить меры безопасности. Экслибри — это чума. Все без исключения, а уж эти двое особенно гадкие типы. За пределами гетто от экслибри можно ждать только неприятностей… Но даже они недостаточно опасны, чтобы оправдать такие расходы. — Кирисс покачал головой и скрестил руки на груди. — Нет, за этим кроется что-то гораздо более серьёзное.
Он потерял контроль над своим городом? Фурия вряд ли могла ему помочь.
Всё, что он говорил, свидетельствовало об одном: если Академия ещё не лишила его власти, то собиралась сделать это в ближайшее время.
— Вы сказали швейцару, что я ваша племянница.
— Он всегда служил мне верой и правдой, но в наши сложные времена даже друзья могут вдруг изменить своим прежним привязанностям. Кроме того, у меня на самом деле целый выводок племянников и племянниц. В данный момент ты в безопасности, по крайней мере, пока фамилия Ферфакс не вызывает подозрений.
«Ему всё известно, — подумала Фурия. — Он знаком с историей дома Розенкрейцев и знает наверняка, что из этого получилось.
— Академия не имеет ни малейшего понятия, кем были твои предки, — сказал он. — В противном случае они давно бы вас уничтожили. Поэтому своей фамилией ты себя не выдашь.
— Они на нас напали! Интрига…
— Их подослала не Академия. Иначе ваш дом уже сровняли бы с землёй. И никто не вышел бы оттуда живым.
— Кто же за этим стоит?
Он понизил голос, будто опасаясь, что его всё-таки могли подслушивать.
— Ходят слухи. Так сказать, разговоры за закрытыми дверями. Нападение на вас в общем-то как нельзя дополняет картину.
Фурия смотрела на него, с нетерпением ожидая продолжения. Кирисс откинулся назад, открыл рот — и в это мгновение часы пробили полдень.
— О боже мой! — сказал он и с трудом поднялся со своего кресла. — Пришло время моей ежедневной прогулки.
— Вашей… прогулки?
— Каждый день ровно в двенадцать часов. Я не пропустил её ни разу за все годы моей государственной службы и сегодня также не собираюсь. Адамантова Академия может лишить меня власти, но только не привычек. До тех пор, пока я регулярно выхожу в люди, народ на моей стороне, он меня любит. Он поддержит меня, когда станет по-настоящему сложно.
Кирисс действительно уверен в этом? Или просто хочет, чтобы это было правдой?
Фурия вскочила со своего места и встала перед бургомистром, когда тот вышел из-за стола. Она едва доставала ему до груди и казалась невероятно маленькой по сравнению с его огромным телом.
— Кто подослал к нам Интригу? — Девочка была настроена совершенно серьёзно, но со стороны это конечно же выглядело смешно.
С обычным человеком у неё, возможно, был бы шанс как-то повлиять на ситуацию, но Кирисс наверняка обладал удивительными талантами, иначе как бы ему удалось стать городским головой.
— Ты очень похожа на своего отца. Тебе этого никто раньше не говорил?
— Паулина, — ответила Фурия, — наша кухарка. Кавалеры её убили.
Кирисс положил руку девочке на плечо.
— А что, если тебе пойти со мной? Это бы помогло нашей истории с племянницей выглядеть более правдоподобно.
— Но там мы не сможем разговаривать. Вы же сами сказали: они везде и слышат каждое наше слово.
— Я поведаю тебе историю Хэй-он-Уай и расскажу немного о Либрополисе. Это не преступление.
Терпение Фурии лопнуло.
— Я ничего не хочу, кроме как…
Кирисс прижал к её губам свой толстый указательный палец.
— Сначала мы поработаем над твоим прикрытием. А затем я открою тебе всё остальное. Сейчас двенадцать. Если я не покажусь на улице вовремя, у них возникнут подозрения. А потом они придут сюда и начнут задавать нам щекотливые вопросы.
