Словно толкаемая в спину чертями, самка устремилась вперед, сумев таки невероятным прыжком вывернуться и рухнуть на брюхо на самом краю пропасти. Дальше ползла, стараясь удалиться от страшной погибели. Лапы дрожали и не смогли бы сейчас удержать поджарое волчье тело: сказывалось колоссальное перенапряжение, ставшее расплатой за спасение.
— Так мы медвежат учим плавать, — словно комментируя невинную шалость, с легким присвистом заметил Макс, снимая рубашку и брюки. — Кидаем в воду — должны выплыть, не справятся — не выживут. А тебя некому было научить, как зверя своего осилить.
«Научить?!»
Ярость и ненависть в сознании буквально зашкаливали.
Волчица, стоило оказаться на безопасном расстоянии от пропасти, движимая единым желанием человеческой и звериной мести, вскочила на лапы. Грозные острейшие клыки оскалились, шерсть на загривке встала дыбом, хвост застучал по лапам, тело прогнулось, готовое атаковать.
Уверенный, предупреждающий рык разнесся по лесу. Сейчас Лена и ее бурая были солидарны, утратив всякую робость и страх. Они сплотились, решив воздать мучителю. Покарать! По-волчьи.
Яркая вспышка, и на месте хранителя возник зверь — огромный матерый медведь. Одновременно из леса на опушку выступил большой белый волк. И тоже зарычал — предупреждающе и веско! Ухо медведя дернулось. Он отступил на шаг, потом еще, явно стремясь избежать схватки с обезумевшей самкой.
По сознанию бурой волчицы прошелся ледяной порыв — предупреждение альфы: стой!
Отмахнувшись от приказа, бурая шаг за шагом наступала, утробно рыча. И делала это Лена! Ее волчица в душе отчаянно скулила, ища способ убежать, укрыться за альфой, требуя подчиниться ему. Но девушка и не мыслила о побеге. Все ее существо сконцентрировалось на желании дать сдачи! Впервые за всю жизнь не склониться и признать поражение, а наказать! Клыками и когтями. О собственной слабости даже не вспомнила.
«Я дам ему бой! Потреплю! Не оставлю попытку погубить себя безнаказанной», — пульсировала в сознании мысль. В сознании человека!
Неожиданно медведь упал на спину и странно зафыркал. Словно смеялся. Самка озадаченно замерла. И тут, даря понимание, пришла простая мысль: «Опять я поддаюсь эмоциям! Следую порыву, не думаю!»
Разозлилась уже на себя: доколе все будут проделывать со мной этот трюк, играя на чувствах, используя?..
Мысль стала глотком свежего воздуха, мгновенно остужая. И указывая выход!
И не подумав усомниться в своем праве сделать это, шикнула на бурую, заставляя свое тело измениться вновь. Вспышка, и вот уже с земли поднимается стройная обнаженная девушка. Решительно, игнорируя обоих самцов — катающегося на спине медведя и замершего возле леса белого волка — подошла к одежде Макса и взяла рубашку. Лишь застегнув пуговицы и оправив полы, оглянулась на них.
— Оба — козлы! — произнесла громко и спокойно, не сомневаясь в том, что буду понята ими.
Волк мгновенно отступил, скрываясь в зарослях леса, а хранитель перекинулся в мужчину. Натянул брюки, не сделав даже попытки приблизиться или укорить за использование своей одежды.
— Что ж, неплохо. Думаю, можно сказать, что ставки в игре наконец подняты до максимума, — сам себе заметил он вслух.
«Твари», — беззвучно вздохнула я. Каждый считает своим долгом меня использовать.
— Не зли меня! — озвучила предупреждение.
— И не думаю, — покачал головой Макс. — Я — на твоей стороне.
С такими друзьями…
— Расскажи мне про отца! — потребовала, вспомнив, что он так ничего мне толком и не рассказал. А сейчас… Сейчас была уверенность, что добьюсь от него любой правды.
— Тут он погиб, — потряс меня ответом хранитель, кивнув на обрыв за моей спиной. — Спрыгнул вниз.
Охнув, вновь оглянулась на пропасть, оценивая ее уже с иной точки зрения.
«А ведь я могла бы тоже…»
— Самоубийство? — Слово еле слышно слетело с губ.
— Нет. Казнь. Я дал ему выбор — прыгнуть самому или быть скинутым мною. У него был шанс выжить, если бы сил хватило и повезло с… приземлением.
— Что?! — В шоке глядя на Макса, я не верила своим ушам. Хранители убили моего отца?!
— Да. Я сказал тебе правду. О ней, кстати, никому постороннему не известно.
— Но… за что? — Пусть я не знала отца, но услышать о такой кончине было… страшно. Что же происходит?
— Поверь, за преступление. За очень серьезное преступление! — Даже спустя годы взгляд хранителя полыхнул гневом.
Мои губы словно онемели, не позволяя продолжить расспросы. Но Максим все понял по моим глазам.
— Он уничтожил одну из наших реликвий. Если конкретнее — древний договор между волчьими кланами.
Услышав ответ, я села. В буквальном смысле.
