Никакого движения не видели, огня по нам не открывали. Похоже, мы их сделали, сэр!
При этом «сделавший русских» мастер-сержант Миркович не сказал подполковнику, что на отходе от дороги все-таки слышал в наушниках странные голоса, что-то вроде: —…tam gdie gorit rasruchenni dwuhetagnii samok s dwumija shpilami I kruglimi bashnijami… Он и его экипаж просто перетрухали до потери инстинкта самосохранения – стоявшие в их машине приборы показывали прямо-таки запредельный уровень радиоактивного заражения вокруг, и им очень хотелось бежать отсюда сломя голову, и лучше всего – прямиком в родной Колорадо. Именно поэтому им было уже ни до чего, и ни шедшие за ними две «БРМ-1К», ни несколько маячивших в отдалении «Т-72» они просто не заметили…
– Хорошо, Кроу. Сиу, Апач и Арапахо с вами?
– Так точно, Кастор.
– Хорошо. Всем экипажам! Отходите! Но при отходе будьте внимательны.
– Есть, сэр!
Уничтожены эти русские или нет? – напряженно думал Салливан. Атаковать, имея часть танков неисправными, он не считал возможным, при этом здраво полагая, что атомную взбучку, подобную сегодняшней, вряд ли кто-то переживет, а от большинства русских танков и так явно остался один дым. Недолго думая, подполковник запросил у Синего-1 подтверждение на атаку, приказав своим танкистам исправлять повреждения и оставаться на месте. Это было поистине роковое решение, поскольку быстро ему не могли ответить – генерал Ульмер уже покинул Брюссель следом за генералом Роджерсом; находилась в процессе передислокации в Англию и большая часть связистов и логистов главного штаба НАТО вместе с их секретной аппаратурой.
А пока американский подполковник тщетно ждал ответа на свой запрос, с ВПП аэродрома Лерц, севернее Берлина, рядом с озером Варен взлетела пара истребителей-бомбардировщиков «МиГ-27» из 19-го гвардейского авиаполка истребителей-бомбардировщиков 125-й АДИБ. На подвесках «МиГов», кроме подвесных баков и контейнеров с прицельным оборудованием, висело только по одной бомбе, но какой – тридцатикилотонной «РН-40»…
В НАТО «двадцать седьмой» всегда ценили достаточно высоко и закономерно побаивались. Но, как оказалось, все-таки недостаточно. До этой войны советских пилотов в ГСВГ учили, что, если хотя бы отдельные их самолеты прорвутся через очень плотную вражескую ПВО, НАТО мало не покажется. Но эта война пошла по другому сценарию, и вышло так, что мы ударили первыми, объектовая натовская ПВО оказалась очень быстро подавлена, а мобильная уничтожена еще на стадии развертывания и даже раньше. В этих условиях машины вроде «МиГ-27» или «Су-17М3» превратились в кошмар для НАТО. То есть были в ГСВГ и машины помощнее – появившиеся относительно недавно «Су-24» и «двухмаховые» «МиГ-25РБ». Правда, «МиГ-25РБ» больше годились для ударов по крупным и неподвижным целям, к примеру – кинул ядерный заряд с кабрирования, из-за облаков, и убрался на своей не хилой скорости. Вот только в той же ГСВГ их было немного – десятка четыре, и их пока берегли до «часа Х» (как разведчики они пока что были более полезны), а «Су-24» были нужны для другого, главным образом для ударов обычными средствами поражения по натовским объектам в той же Англии. Так что на ближнем радиусе действия «МиГ-27» и «Су-17М3» сейчас были вне конкуренции.
Тем более сейчас к цели шли два наиболее совершенных в своем семействе, производившиеся с 1976 года «МиГ-27К», имевшие в дополнение к нормальной прицельно-навигационной системе еще и лазерно-телевизионную прицельную систему «Кайра», которая позволяла бомбить не просто очень точно, но и в любое время суток и в любых погодных условиях.
Пилотировали украшенные зелено-коричневым камуфляжем и гвардейскими знаками «утконосы» с желтыми бортовыми номерами 05 и 25 капитаны Тишкин и Слюсарев. Две пары «МиГов» с подобными «гостинцами» в их полку поставили на постоянное боевое дежурство сутки назад. А сейчас, по команде выруливая на ВПП из арочных железобетонных укрытий, капитаны четко поняли, что их час таки пробил. Страха или удивления у них не было – оба пилота за эти дни сделали более чем по три десятка реальных боевых вылетов.
При нашем устойчивом господстве в воздухе до самого Ла-Манша боевая задача не представлялась сложной, при максимальной дальности «МиГ-27» в 1800 км и минимальной нынешней нагрузке расстояние до цели в один конец в менее чем 500 км было не особо большим.
Пара с самого начала шла к цели на максимальной, при полном радиомолчании, в автоматическом режиме, корректируя вручную путем подбора оборотов двигателя только скорость. На автомате их «МиГ-27К» выдерживали не только курс и угол сноса, но и заданную высоту. Цели были заложены в автоматику заранее. Над бывшей границей ГДР и ФРГ их поджидали «Миг-23», осуществлявшие прикрытие.
Над бельгийской границей прикрытие немного отстало, а пара «МиГ-27К» перешла на предельно малую высоту. Потом, перед самой целью (которая обозначалась огромным наземным пожаром, видимым чуть ли не за полсотни километров), был традиционный «подскок», сброс «специзделий», избавление от опустевших ПТБ и уход на максимальной, с набором высоты. Все как обычно, разве что только бомбы были необычные.
Тишкин и Слюсарев не были первыми в Советской армии, кто применил ядерное оружие. Если точнее, они были третьими. Но по забитому натовскими самолетами Кефлавику (где, кроме истребителей-бомбардировщиков, скопилось два десятка «В-52» и по несколько «КС-135», «Орионов» и «Е-3» АВАКС) и гавани норвежского Бергена ударили крылатыми ракетами, запущенными с подводных лодок (специалисты полагали, что в Кефлавике сдетонировали еще и ядерные боевые части одного или двух подвешенных под «В-52» «Томагавков», а в Бергене взрыв завалил набитую атомными боеприпасами штольню и испарил с поверхности воды три эсминца, в том числе американский «Хамптон»). Но в советских ВВС эти два капитана, безусловно, были первыми, кто применил тактические ядерные боеприпасы по реальным целям.
Дислокация американцев у Билзена с момента ввода данных в автоматические прицельные системы «МиГов» изменилась не сильно. Разве что
