умудрился задрать кверху, чтобы набрать высоту… Или теперь наше транспортное средство просто падает хвостом вперёд?
Несмотря на обстрел неизвестным оружием, панические крики и стремительно распространяющуюся от работающих приборов вонь горелой изоляции, летающая баржа смогла продержаться в воздухе достаточно, чтобы выйти из зоны поражения. Народ облегчённо выдохнул… И попадал с ног, потому как в следующее мгновение на корпус машины обрушился чудовищной силы удар, едва не перевернувший многотонную махину вверх брюхом. Стена радостно приняла меня в свои жёсткие объятия, а следом в спину прилетел отчаянно ругающийся на латыни Царенко. Ну, хорошо, хоть не один из амбалов-военных. Сухонький доктор в обычном скафандре явно весит меньше, чем литая груда мышц в боевом экзоскелете. Кресло Глыбина вместе с ним самим сорвало с положенного места, и «Победа» едва не ушла в штопор, поскольку руль управления оказался выгнут под совершенно немыслимым углом. К счастью, Геннадий умудрился оттолкнуться чуть ли не от воздуха и вернул себя в относительно нормальное положение. Только теперь он за ним не сидел, подобно пилотам самолётов, а стоял, словно капитан какого-то древнего парусника.
– Ракета, – запоздало констатировал кто-то, охая и вставая с пола.
– А почему на радарах она не отображалась? – грозно нахмурился Глыбин, руки которого заметно дрожали. – Прошляпили?!
– Учитывая особенности местной биотехники, она наверняка органическая. А приборы-то у нас ещё земные, нацеленные скорее на быстродвижущийся металл, – заступился я за операторов наших систем обнаружения, мягко отлепляя от себя по-прежнему ругающегося главврача. Причина его негодования стекала по лицу доктора. Как раз в тот момент, когда по нас открыли огонь, медик решил глотнуть немного воды из встроенной в скафандр фляжки, чтобы промочить пересохшее горло. И благодаря удару откусил клапан на высовывающейся почти к самому рту трубочке. В результате теперь прямо в нос Царенко била маленькая струйка жидкости, стекающая ему под воротник и которую никак не удавалось остановить. – А если эту дрянь ещё и сделали с использованием стелс-технологий, то у нас изначально шансов не было.
– Хорошо, хоть не взорвалась она, – выдохнул один из военных, отпихивая в сторону кресло Глыбина, которое упало ему прямо на ногу. – Кстати, интересно почему. Взрыватель испортился?
– ЧП в отсеке шестнадцать! – раздался вопль, слышимый и по системе связи, и обычным ухом. – Срочно нужны огнемёты! У нас тут заражение враждебными формами микромашин!
Чёрт! Лучше бы это была взрывчатка! С ней, по крайней мере, проблем не так уж и много. Выбывшие из строя приборы пересчитал, пожар потушил, мёртвых и раненых собрал, да на этом и успокоился. А колония злобных нанороботов запросто сожрёт весь корабль. Нет, конечно, мы практически сразу после первичного анализа технологий коренных обитателей Циратры разработали план борьбы с подобной угрозой. Да только далеко не факт, что он окажется действенным. Если огнемёты, заправленные особой высокотемпературной смесью, смогут сжечь хотя бы внешние слои псевдоживой и стремительно расползающейся во все стороны инфекции. Если колония боевых микромашин недостаточно умна, чтобы добраться до людей и затаиться на них, заполучив себе просто шикарных переносчиков-распространителей. Если микроскопические роботы не могут быстро распространяться по воздуху, чтобы добраться до вентиляции и через неё поразить все отсеки сразу. Если специальные аварийные команды при помощи пластита успеют вырезать поражённый участок и дать ему вывалиться за борт, чтобы не допустить вторичного заражения от пары-тройки сначала спрятавшихся по щелям, а затем вновь нарастивших свою численность нанороботов. Если, если, если…
Размышления не помешали мне схватить со стены прикрученный туда огнетушитель и броситься к месту предполагаемого ЧП. При работе огнемётов на борту неизбежно возникали нежелательные очаги возгорания, которые следовало тушить. Плюс всегда оставался шанс на то, что враждебные нанороботы сумеют относительно легко перенести температуру в несколько раз выше, чем на Солнце, но растеряются, попав под поток охлаждённой углекислоты. И по боевому расписанию заниматься подобными работами должен был один из почти бесполезных в других местах членов экипажа. То есть я.
Отсек шестнадцать располагался почти в самом хвосте «Победы», а потому я прибыл на место ЧП одним из последних. И даже войти в поражённый агрессивными микромашинами отсек не сумел. Путь к нему намертво перекрывала аварийная команда, медленно пятящаяся назад и выжигающая волну пытающейся добраться до них зелёной слизи. Время от времени в аморфном «теле» странного объекта принимались формироваться какие-то структуры… Но их тут же деформировали пулями два засевших в конце коридора снайпера. Составляющий им компанию гранатометчик нервно стискивал своё оружие, но не решался пустить его в ход. Видимо, боялся то ли разнести товарищей по оружию, то ли расплескать инопланетную субстанцию во все стороны и тем сделать ситуацию только хуже. Ещё штук десять или двадцать человек рассредоточились по ближайшим отсекам и чем-то там гремели. Похоже, закладывали взрывчатку, которая вырвет поражённый участок летающего транспорта и не затронет остальное.
– Чем же мы ей так понравились, подлюке? – с нервным смешком поинтересовался один из огнемётчиков, водя раструбом своего оружия справа налево. – Вокруг её пустого места хоть пляши, а она всё за нами тянется!
– Тебя бы под такой дождик – тоже, небось, захотел бы добраться до того, кто его устроил, – не замедлился с ответом его коллега, задравший огнемёт повыше, чтобы дождь горящего напалма дотягивался до центра псевдоживой лужи. – Кстати, мне кажется или этой дряни стало всё-таки меньше?
– Нам хватит, – заверил его я, пытаясь на глазок оценить количество враждебных нанороботов. Численность их, может, и измерялась десяткой в чёрт знает какой степени, но объём держащихся вместе микромашин составлял литров двести или триста. С одной стороны, вроде как и не мало… С другой, по «Победе», оказывается, выстрелили всё-таки не цистерной этой дряни. Так, бочкой-переростком. – Морозить её пробовали?
– Угу, – последовал ответ. – Лучше бы не пытались. После душа из жидкого азота эта дрянь швырялась в нас получившимися снежками… Хорошо, хоть
