В отличие от Самбуки, которому довелось получить образование – в имперские времена барон кое-как закончил радиотехникум, – Грузило из школы подался в армию, из армии – в уголовники, лишними знаниями, соответственно, не оброс и применялся в качестве источника грубой ударной силы. И тот факт, что помощник умудрился отыскать пацана, сфотографировавшего незнакомый автомобиль у Цыганских дворов, а потом хоть и не сразу, но отыскал саму машину, вызвал у барона законное удивление. Он даже подумал, что Грузило поумнел, хотел спросить, не принимает ли тот чего для головы, однако последний диалог продемонстрировал бандитам старого доброго Грузило, и Самбуке полегчало.
– Мочканем его? – поинтересовался Хлястик.
– Надо бы. – Грузило с надеждой посмотрел на барона.
А тот качнул головой:
– Кого?
– Кто в «субарик» сядет.
– А откуда нам знать, что это он наших замочил?
– А кто ещё? – вытаращился Грузило.
– То есть сначала допросим? – понял Хлястик.
– Обязательно…
Самбуке вообще не нравилась эта идея – мстить за отмороженных нарков, подвизавшихся гопстопить во Дворах. Во-первых, они мешали бизнесу, распугивая потенциальных клиентов и ухудшая и без того не самую лучшую репутацию Дворов; во-вторых, они сами виноваты: когда идёшь на дело, будь готов к тому, что события пойдут не так, как тобой запланировано. В-третьих…
В общем, можно долго перечислять, почему барон не хотел мстить, но пришлось: какой-то шкет сфотографировал незнакомую тачку, опасаясь, что это может быть полицейский, и таким образом обеспечил шикарную наводку на обидчика. Которого теперь надо грохнуть для поддержания авторитета.
Полный идиотизм, зато по здешним понятиям.
– Выходит, – прошептал Хлястик.
– Похож, – добавил Грузило, вспоминая невнятные описания нескольких случайных свидетелей, видевших, как гопстопники вели терпилу за гаражи. На свою погибель…
– Поехали за ним, – велел Самбука. – Только осторожно.
Внешне рыжий не походил на супермена, но, возможно, это именно он голыми руками уложил двух грабителей, и потому торопиться с нападением не следовало.
Герман припарковался и выключил мотор. Подождал, понял, что никто из спутников не горит желанием поддерживать разговор, и негромко произнёс:
– Вроде бы прибыли.
Бранделиус посмотрел на Карину:
– Всё верно?
– Да, он живёт здесь… – Сейчас, в ночи, сидя в автомобиле в компании трёх крепких, уверенных в себе мужчин, мужчин, готовых убивать… Карина неожиданно почувствовала сомнения: убивать? Её страдания – чудовищные, омерзительные, страшные – показались недостаточным поводом для казни. Ведь каким бы подонком ни был насильник, убийство – это страшный грех, который ляжет на них…
– Ты готова? – тихо спросил Антон Арнольдович.
– Не знаю, – честно ответила девушка. Заметила удивлённый взгляд Германа и хотела продолжить: – Я…
Но Бранделиус мягко перебил её:
– Неужели ты не хочешь отомстить?
И Карина вдруг поняла, что хочет.
Чувства, яркие эмоции, которые всегда бушевали в ней при мысли о насильнике, притупились, поблекли, но осталось холодное и равнодушное, словно чужое, желание убить.
– Хочу.
– Так давай это сделаем.
Они вошли в подъезд, пешком поднялись на третий этаж и остановились у двери.
– Позвонить? – зачем-то спросила Карина.
– Нет необходимости, – хмыкнул Марат.
Он улыбнулся, выставил перед собой руку, сосредоточился, разгоняя спрятанную внутри силу, и через несколько секунд дверь исчезла, сменившись круглым «окном» такого же диаметра, контуры которого состояли из мелких искрящихся молний.
– Как ты это сделал? – прошептала Карина.
