– Размечтался.
– Не надо нас бояться, Боксёр, – усмехнулся Сатана. – Получилось так, что мы оказались в одной лодке. Точнее – в одной луже. И если ты сейчас нас пристрелишь, то окажешь нам услугу, потому что завтра мы всё равно сдохнем и, возможно, будем при этом крепко мучиться…
– Говори.
– Сначала развяжи.
Фредди чувствовал, что вот-вот додавит собеседника, и нужно лишь развеять последние сомнения Боксёра.
– Ты был в Дальнеграде? – угрюмо спросил лидер падальщиков.
– Да.
– Почему не сдох?
– У меня сильный иммунитет.
– То есть эпидемия тебе не страшна?
– Страшна моему другу. – Сатана кивнул на Майора. – Да и вирусы становятся всё злее и злее, и я не знаю, смогу ли им противостоять. В Дальнеграде меня вырубило на два дня. Когда очнулся – войска эмира Саида уже взяли город. К счастью, меня не нашли… – Фредди помолчал. – В любом случае, Боксёр, я – единственный из нас, кто точно знает, что происходит и что нужно делать.
– Мешок, – окликнул помощника вожак.
Что нужно сделать, было понятно всем присутствующим, однако падла попытался протестовать:
– Боксёр, я бы не стал доверять…
– Развяжи!
Яростные нотки в голосе вожака заставили Мешка заткнуться и быстро исполнить приказ.
Освобождённый Майор тут же подошел к столу, схватил флягу с водой и принялся жадно пить, а Сатана привычным жестом, явно оставшимся с того времени, когда он ещё владел обычными конечностями, размял искусственные руки и продолжил тем деловым тоном, которым говорил все последние фразы:
– Сначала нужно понять, созданы ли очаги заражения? В последнее время в трущобах были вспышки заболеваний? Высокая температура. Слабость. Но никаких смертей.
– Да здесь постоянно кто-нибудь болеет, – проворчал Горький.
– Меня интересуют короткие вспышки, которые прошли, не оставив следов. Но должны болеть группы: семьи или соседи в доме, в блоке…
– Было такое в секторе 7, – припомнил Мешок. – Целым бараком валялись.
– И в восьмом. – Горький посмотрел на вожака: – Всё, как сказал робот: температура, кости ломило, потом прошло, словно не было.
– Что это значит? – тихо спросил Боксёр.
– Создаются очаги, – объяснил Фредди. – Люди, которые тогда болели, стали разносчиками и, выздоровев, начали заражать окружающих…
– Дождь, – бросил отвлекшийся от фляги Майор. – Все сидят по домам, на улицах в респираторах или масках, какие разносчики, чтоб они плутония нажрались?
– Одни сидят по домам, а другие набиваются в кабаки – они и носят.
– Мало.
– Не мало, а медленнее, – поправил друга Сатана.
– Говорите понятнее, – велел Боксёр.
– Когда закончится инкубационный период – начнётся полноценная эпидемия. А раз очаги уже сформированы и работают, речь может идти о часах.
– Надо уезжать! – Мешок шагнул к двери. – Боксёр!
Но тот ждал вердикта от Фредди. Дождался неутешительного:
– Вы уже заражены. Все мы заражены. Можно уехать отсюда, но не от смерти.
– Я их убью! – рявкнул Горький.
– Кого?
– Разносчиков!
– Нет смысла. Убивать надо было, когда они заболели.
Мешок и Горький уставились на Боксёра, а тот не спускал глаз с Фредди:
– Что делать?
– Цель Дюка – вычистить город, уничтожить тебя и тех, кто тебя поддерживает, – медленно произнёс Сатана. Он взял у Майора флягу, но пить пока не стал, замер, держа её в руке и обрисовывая слушателям печальные перспективы: – Смертность в трущобах будет на уровне шестидесяти-семидесяти
