скажем, небритым. Журналисты пристально следили за малейшими изменениями во внешности монарха. Лишняя морщинка на благородном челе сразу выходила в топ новостей, а внезапно появившиеся мешки под глазами могли и вовсе обрушить отечественные биржи.
А потому хочешь не хочешь (император не хотел), а шестнадцатого числа каждого месяца Николай Константинович брал разумную ерихонку – очередное творение ВАЗЗовских кудесников – и водружал ее себе на голову. Разумная ерихонка по форме очень походила на древнерусский шлем – с остроконечной верхушкой, широкими наушниками и резной пластиной, прикрывающей затылок; вот только сделана она была из легкого карбона, а изнутри была оснащена множеством мелких ножниц и плоских расчесок. В остроконечной верхушке прятались микросхемы.
Николай Константинович вытер тряпкой измазанные машинным маслом руки и, нарочно шаркая ногами, направился в дальний угол гаража, где в летние месяцы хранил ненавистную парикмахерскую шапку. Чувствуя себя до крайности глупо и думая о том, что сказал бы сейчас Александр Невский, чья прославленная ерихонка красовалась на среднем гербе Российской империи, монарх надел шлемовидный гаджет и нажал центральную кнопку, активируя программу, заложенную в памяти устройства.
Волосы у него тут же встали дыбом. Точнее, их приподняли десятки мини-расчесок, а десятки пар мини-ножниц принялись подрезать отросшие царские локоны. Монарх, повелевающий чуть ли не половиной мира, был сейчас беззащитен, как овечка, которую бреют, крепко схватив за ноги.
Совсем другие – приятные ощущения – дарили когда-то ловкие руки обходительного императорского цирюльника. Но сокращение финансирования сильно ударило по маленьким бытовым привычкам царской семьи. Ежемесячное блаженство в парикмахерском кресле пришлось заменить холодной, обезличенной процедурой.
Экзекуция закончилась через четыре минуты. Император с отвращением вытряхнул клочья отрезанных волос из специального отделения разумной ерихонки и сунул шлем поглубже в шкаф.
Теперь можно вернуться к «Фодиатору».
Не успел Николай Константинович вновь взяться за крылья – нужно было поработать над скоростью их складывания, – как в дверь гаража постучали.
– Спасите! Помогите! – запищали за дверью.
Император бросился открывать.
Однако за порогом вместо ожидаемых плачущих детей Николай Константинович обнаружил довольного Алексея. Потенциальный зять выглядел лучше некуда – блеск в глазах, бурый загар от постоянных конных прогулок. На страдальца вроде не похож.
Однако Алексей вновь тоненько заголосил:
– Ваше величество, спасите от бесславной гибели во цвете лет!
– Что случилось? – заранее улыбаясь, спросил император. – Опять лошадь взбрыкнула?
– Скорее я сам взбрыкнул, – сказал Алексей нормальным голосом. – Не могу больше рассуждать о любимых книгах! У меня их всего две – «Руководство по ремонту системы отопления разумной избы» и «Как взломать самые популярные игры в перстне-разумнике». А великая княжна требует прямо-таки филологического анализа всякой заплесневелой классики, – и парень начал легонько биться светлой головой о дверной косяк. – Я едва сумел незаметно сбежать с собрания этого литературного кружка. Даже телевизионщиков обманул – выбрался из окна в туалете. Они небось до сих пор дежурят там под дверью уборной, думают, что у меня живот прихватило. Дозвольте спрятаться в вашей келье, Николай Константинович! Тем более у меня родилась пара идей по поводу подвески «Фодиатора».
– По поводу подвески? – иронично воздел брови император. – Опасную игру ты затеял, мальчик! В чем в чем, а уж в подвеске-то я разбираюсь, клянусь шестеренкой!
– И все же не отступлюсь, – кивнул парень.
– Заинтриговал, Алеша. Ладно, заходи, подискутируем, – сделал приглашающий жест рукой Николай Константинович.
Двое механиков-любителей забрались под «Фодиатор» и стали ковыряться в проводках и трубочках. После короткого, но бурного спора на полу император согласился испытать одну из придумок Алексея.
– Хорошо, – сказал Николай Константинович, выползая из-под машины. – Даю тебе карт-бланш, действуй. Смонтируешь – поглядим.
– Не пожалеете, Николай Константинович, – запыхтел Алексей. – Еще захотите мою разумную подвеску для летающих «русско-балтов» на поток поставить. Машины будут как в пуховую перинку опускаться.
Император чуть слышно застонал. Алексей задел чувствительную струну. Наладить конвейерное производство крылатых автомобилей было заветной мечтой Николая Константиновича. Современные подвески при всей своей надежности могли справиться в лучшем случае с бездорожьем, но не были рассчитаны на грузное приземление машины с большой высоты. Может, паренек и правда набрел на что-то гениальное?
Следовало дождаться окончания эксперимента. Пока же император, усевшись на крутящуюся табуретку, поинтересовался, обращаясь к торчащим из- под «Фодиатора» ножищам в темно-синих ботинках:
– Чем тебе классическая литература-то не угодила?
– Вялая она какая-то, – донесся из-под днища машины голос Алексея. – Взять, например, Зощенко. Нет, я понимаю – дворянин, сын столичного
