– Да-а, миллион рублей бы вам сейчас очень пригодился, верно? – насмешливо уточнила Екатерина. – Пока ваша компьютерная программа не заработала в полную силу.
– Какой миллион?
– Мой миллион. Если я выйду за вас замуж.
– Ах, этот миллион! А я о нем даже не подумал!
– Так уж и не подумали, граф!
– Что вы, Екатерина, разве могу я покуситься на деньги своей супруги! – Вяземский отвел глаза. – Кстати, вы принесли мне удачу. – Он раскрыл книгу, которую все это время держал в руке. – Раннее издание Фулканелли, «Тайны готических соборов», я давно его искал. Вы знали, что в барельефах Нотр- Дама зашифрованы тайны алхимии? Скорее бы передать книжку программистам. Еще чуть-чуть, ваше высочество, и в качестве свадебного подарка я преподнесу вам золотой напиток.
Ошарашенная Екатерина так ничего и не купила на память о букинистическом рынке.
После книжного развала вся компания отправилась в милый французский ресторанчик. Милый – из-за фестончиков на маркизах и герани на подоконниках. А так кусок рыбы на овощах оказался пересушенным, вино – заурядным, десерт – незапоминающимся; зато счет надолго врезался в память и в кошелек.
Обратно в Ле-Бурже решили ехать на такси. Единогласно. Великая княжна была сыта пешеходным Парижем по горло. Лодыжки заявили решительный протест против продолжения экскурсии по средневековым улочкам французской столицы.
Поймали две машинки – смехотворно маленькие и старенькие до слез. Кое-как разместились на продавленных сиденьях, покрытых собачьей шерстью и еще чем-то непередаваемо мерзким. Екатерина оказалась зажата между графом и казаком-телохранителем, оператор устроился спереди, остальная съемочная группа заняла второе авто.
Машины ползли по тесным парижским улицам. Чем дальше от центра, тем больше уродливого граффити на стенах. Решетки, опущенные изрисованные жалюзи. Ветер гонял по мостовым капустные листья, мятые газеты.
Проехали нищий квартал швейцарских эмигрантов. Плакат на грязной штукатурке извещал о скором проведении «Праздника сбора винограда» – в последние выходные сентября. Поскольку все их виноградники остались дома, в Невшателе (ныне Ленинвилле), и давно уже иссохли в жаре коммунистического ада, праздновать беженцам особо было нечего. Да и не на что – после революции лишь немногим удалось вывезти с собой фамильные драгоценности, так что жили швейцарцы в Париже более чем скромно. Но все равно потомки эмигрантов собирались в конце сентября, чтобы соблюсти традицию и вспомнить былой расцвет родной страны.
Екатерина с облегчением выскочила из такси, пропитанного запахом псины. О, как приятно пахло в «Ладье»! Цветами и родиной. Стюардесса Розалинда предложила шампанского.
– Благодарю, – отказалась великая княжна. – Не хочу ничего французского. Я уж лучше дома березового сока попью.
Оставляя где-то внизу иллюзорный, как кинематографические декорации, Париж, Екатерина мысленно подводила итоги дня.
Вяземский – несимпатичный во всех отношениях мужчина. К тому же мистик и духовидец. Пусть и подкрепленный технологиями двадцать первого века. Жуть какая. С другой стороны, он не слишком умен, предсказуем, а значит, неопасен. Граф не влюблен в нее. И это хорошо. Можно сразу с ним договориться о раздельных опочивальнях или даже домах.
Далее. Париж – несимпатичный во многих отношениях город. Официанты хамят, погодка так себе. С другой стороны, во Франции Екатерина может спрятаться от ненавистного престола. Главное, не признаваться папеньке в своей франкофобии и вовремя изобразить дикое желание переехать сюда вслед за мужем-послом. Можно будет приобрести где-нибудь под Парижем загородный дом с большой конюшней, перевезти туда Кирина. Деньги после замужества появятся, и не маленькие, хвала «Всемогущему»…
Да, не стоит забывать об этом миллионе.
На него можно купить себе свободу.
Миллион рублей, целый миллион. Можно будет не работать. Можно будет повесить в конюшне хрустальные люстры. Вместо опилок заполнить манеж ароматической смесью из высушенных лепестков роз.
Да что там лепестки, денег хватит на несколько чистокровных лошадей.
В апреле же скачки в Аскоте! Отбоярившись от трона и нелюбимого мужа, Екатерина получит свободу. Вырвется на международные соревнования. А на английских ипподромах кипят такие страсти! Столько работы для одаренного режиссера-документалиста…
Глава 30
«Увернись от бабы-яги»
Алексею было двадцать восемь лет, и он знал о женщинах все.
– Скучаете по Генри? – с сочувствием спросил он великую княжну, задумчиво глядевшую в окно на пробегающие мимо среднерусские пейзажи. Умиротворяюще стучали колеса. Екатерина и ее жених номер два с комфортом расположились на верхнем ярусе двухэтажного поезда-экспресса, уносившего
