противника. А кристалл находился где-нибудь в хвосте, не пострадал, вернулся к некроманту, и Рох’хриш просто вложил его в другую тварь, оживив ее?
– Примерно так, – согласился я. – Конечно, это только предположение, но было бы логично.
– Но если Рох’хриш позаботился о сохранении кристаллов, значит, их не так много, как ему хотелось бы. Или их воспроизводство связано с определенной сложностью.
– Вполне вероятно. Неплохо было бы выработать более эффективный метод борьбы с тварями. Магическая волна должна прошить все их тело, чтобы разбить кристалл. Снежным эльфам, кстати, в этом плане будет проще, поскольку мы можем заморозить объект.
– Если он не слишком большой, – напомнил Вейс’сел.
– Созданные некромантом твари редко бывают больше эльфа. И они обычно попадаются в одних и тех же местах. Предполагаю, что на этих землях находится нечто, очень нужное некроманту. Какие-нибудь полезные ископаемые, например. Но нам, для начала, с обычными тварями разобраться нужно. Пусть те, кто не владеет снежной магией, сжигает трупы.
– Против самого Рох’хриша это не действовало.
– Не думаю, что кому-то удалось подобраться к некроманту так близко, чтобы попытаться его убить. Полагаю, те существа, которых сжигали и закапывали, такие же порождения Рох’хриша, как и та мелочь, которую я исследую, – поделился сомнениями я. – Скорее всего, они чисто визуально напоминали разумное существо и были похожи между собой. И созданы они были изначально неживыми, потому и могли пережить потерю головы и других частей тела.
– Такой вариант возможен, – нехотя согласился Вейс’сел. – Мысль о том, что до Рох’хриша мы просто не добрались, а на самом деле он вполне смертен, несколько успокаивает. Но как он может влиять на разумные существа, что они перерождаются? В прошлую войну эльфийским магам удалось поймать несколько таких перерожденцев. Рох’хриш сохранял им жизнь, определенную свободу мыслей и поступков, но они были верны именно ему, в ущерб собственной семье и друзьям.
– А в чем это выражалось?
– Перерожденцы сами становились некромантами, сражались против своих сородичей и словно теряли все чувства и эмоции, – пояснил Вейс’сел. – Представь, если бы я неожиданно начал думать не о благополучии ордена или Эйсвира, а о благополучии некроманта. И действовал бы только в его интересах.
– А как можно узнать перерожденцев? Чем они себя выдают?
– К счастью, шпионов из них не получается. Когда разумное существо внезапно теряет интерес к родственникам и друзьям, это настораживает. А когда, вместо того чтобы бороться за свои интересы и благополучие своего рода, начинает действовать как вредитель, тут и вовсе картина ясна. Один из снежных эльфов, попавших под воздействие некроманта, чуть не оставил семью без средств к существованию. Видите ли, Рох’хришу деньги гораздо нужнее.
– И как защищаться от этого влияния, никто не знает, – вздохнул я.
– Никто. Единственное, что можно сказать, что разумные существа с развитой силой воли влиянию не поддаются.
– Не утешает, – тяжко вздохнул я. В этом плане я был не слишком в себе уверен. – А что происходит на материке? Как продвигаются боевые действия?
Ничем хорошим Вейс’сел меня не порадовал. Союз – весьма сырая организация. Входящие в него расы относятся друг к другу как минимум настороженно и имеют кучу взаимных претензий. Это не говоря о том, что кое у кого (типа дроу и орков) исключительно мерзкий характер и очень большие проблемы с дисциплиной.
Похоже, снежным эльфам все-таки придется собирать пополнение. И, скорее всего, возглавлять его буду я. Вейс’сел, наконец, решил, что пришло время продемонстрировать свою силу и показать новое оружие. Люди, которые за время войны уже раз пять сменили лидеров, слабы и разобщены. И если мы хотим действовать, нужно начинать сейчас. А то, кто знает, у людей все-таки появится сильный предводитель.
Идея-фикс снежных эльфов – возврат Большой короны, влияла на умы разных поколений. И была одной из главных причин ненависти к людям. Эльфы даже свое поражение не так остро переживали, как потерю короны. И война с некромантом стала поводом для очередной попытки возврата.
Известие о том, что мне, вполне вероятно, придется тащиться на материк, не радовало. С одной стороны, я подозревал, что это интриги Большого Совета, который хотел порулить страной самостоятельно. Я хоть и был несовершеннолетним, но влиял на конечное решение. А это мало кому нравилось.
С другой стороны, если мы действительно подошли близко к возможности вернуть Большую корону, мое присутствие на материке действительно необходимо. Доверять такую ценность нельзя никому. Да и испытание оружия в боевых условиях хотелось бы проконтролировать. Мало ли какие светлые идеи мне придут в голову!
Начать, конечно, следовало с полигона, куда мы с Вейс’селом и отправились. Паладины тренировались довольно жестко, и их результаты меня очень порадовали. Вооруженные изобретенным мною оружием, они больше походили на современную мне армию, чем на средневековое войско. Все-таки мир, из которого я пришел, действительно жесток. И люди в нем научились убивать с фантазией.
Здешние представители человеческой расы тоже, кстати, быстро прогрессировали. Арбалеты, например, изобрели именно они. А если учесть, с какой
