заставили подчиниться и приоткрыть свои. Это был конец, конец всему. Магия вокруг бушевала и жгла все, чего касалась. Горела мебель, шторы, ковры, русалка на стене, а самое главное, горели мы. Я чувствовала, как магическое пламя охватило наши фигуры, и, прощаясь с жизнью, вкладывала душу в свой последний поцелуй.
Жадные поцелуи покрывали мое лицо, сквозь них прорывалось мое имя, а мне не хотелось прекращать это безумие, хотелось умереть такой прекрасной смертью, пусть даже от собственной магии.
– Рея, вернись, – все же дошел до меня требовательный шепот мужчины.
С трудом вынырнув из огненного круговорота, я возвращалась в сознание, понимая, что меня опять держит в объятиях полуоборотень, которого я боюсь до смерти. Именно он сейчас подарил мне поцелуй такой силы, что остановилась моя магия, готовая взорваться от возмущения последними событиями.
– Рея, – прошептал еще раз мужчина, и я наконец осознала все случившееся.
– Никогда! Слышите? Никогда не смейте больше так делать! – крикнула я в лицо куратору.
Вырвалась и побежала в свою комнату.
– Потому что ты меня любишь? – понеслось мне вслед.
В порыве негодования я развернулась в дверях и, сама от себя не ожидая такой смелости, выкрикнула:
– Потому что я вас боюсь!
Может быть, бежать – это стыдно, но сейчас для меня это было единственное спасение, благо, бежать недалеко. Поворот, вторая дверь. Плюхнулась на кровать, и магия послушно щелкнула задвижкой.
– Ну, и что это было? – растягивая слова, произнес Маркиз.
– Ты живой?! – подскочила я на кровати и схватила в охапку кота.
– Так я кот ученый, сразу понял, что пахнет жареным, – Маркиз был доволен, что я о нем беспокоюсь. – Ты свои руки видела?
– Хранимая Дестиэль, – потрясенно прошептала я. – А лицо? – всполошилась, увидев ожоги на кистях рук.
– Скажи спасибо твоему куратору, лицо целым осталось, – мурлыкнул Маркиз. – Пока тебя целовал, прикрыл собой. Ему сильней досталось.
Остаток этого дня был потрачен на залечивание ран душевных и физических. Маркиз, надев для солидности очки, в которых были не линзы, а простые стекла, читал вслух инструкцию, как составлять заклинания от ожогов. Я же старательно выполняла все и рассказывала о событиях прошедшего дня.
Маркиз фыркал, комментировал и диктовал дальше из учебника. Таким образом я узнала, что магические ожоги разделяются на четыре степени сложности, мой, несмотря на ощущения, относился к третьей, а вовсе не к четвертой или несуществующей пятой. И диктовалось мне соответствующее заклинание.
Маркиз прокомментировал историю с двумя женихами в кабинете директора. Эпитеты были обидные, но очень конструктивные. Оказывается, мне нужно было всем рассказать, кому и куда пойти, то бишь Дарису на лекции, а куратору Шортану примерно в том же направлении – выпить с директором за двойную помолвку и передать пламенный привет Еве ди Рив.
На мое ворчание, что я уже замужем, кот презрительно фыркнул и зачитал очередной абзац инструкции. Удивительно, но тон у кота нисколько не менялся, диктовал ли он заклинание или назидательно советовал выпить с директором.
Залечивание ран прошло, можно сказать, хорошо. Как-то не доводилось мне раньше заговаривать ожоги, потому училась на себе, а это болезненный процесс. Одно неверно произнесенное слово – и шипение сквозь зубы, и фырканье кота. Но через некоторое время ожоги затянулись, и я вновь увидела здоровые руки, потрясла ими в воздухе, чтобы удостовериться, что раны зажили на самом деле и это не иллюзия. Почему-то возвращаться в гостиную было страшно, но пришлось идти.
Разведка в виде Маркиза, отосланного вперед, чтобы сообщить о присутствии хозяйки, доложила, что путь свободен. Нужно было оценить масштаб разрушения и по возможности скрыть следы магического пожара.
Гостиная все еще мерцала красной магией. Пострадал в основном текстиль и русалка на стене. Шторы, накидку на диван, ковер и скатерть придется купить на свои деньги, а вот что делать с русалкой? Такое произведение мне больше ни разу не встречалось. Что я скажу госпоже Ланц? Я озадаченно смотрела на погубленную картину и радовалась в душе, что больше она не будет портить мне настроение по утрам, вгоняя в тоскливые раздумья о недостижимой красоте. Я имела в виду не ее рыбий хвост, которого из-за камня видно не было, а остальное, вполне себе хорошо просматриваемое.
– Кто же это ее испепелил? – раздался за моей спиной задумчивый голос хозяйки.
Ноги подкосились. Сейчас меня еще из квартиры выгонят за уничтожение русалки, привлекающей в этот дом не только мужские взоры, но и монетки в кошельках.
Кривоглазый Хариш точно приглядел меня для каких-то своих целей!
– Я, – покаялась, чуть помедлив.
Признаваться все равно придется, сейчас в доме никого, кроме меня, с такой магической силой нет, а потому трусливая мысль свалить все на Маркиза была задушена в зародыше.
– Деточка! – полезла обниматься госпожа Ланц. – Какое счастье!
