Женщина, одетая в ночную сорочку до пят и чепчик, прижимала меня к себе от полноты чувств, слезы стояли в ее глазах. Я, конечно, знала, что госпожа Ланц меня любит, но не ожидала, что настолько.
– Какое счастье! – продолжала приговаривать она и всхлипывать.
– Вы на меня не сердитесь, что я подпалила русалку? – осторожно поинтересовалась я, не очень желая услышать, что меня тискают перед тем, как задушить за потерю имущества, приносящего прибыль.
– Какое там! – все же вытерла набежавшую слезу хозяйка. – У меня рука не поднималась отнести ее на мусорку, а тут сама Хранимая Дестиэль велела.
Я бы подумала скорее на кривоглазого Хариша, но спорить не стала. Меня вполне устраивало предположение хозяйки, а потому теперь меня интересовал вопрос об остальном сгоревшем имуществе. Спустя некоторое время госпожа Ланц все же обернулась и внимательно осмотрела сожженную гостиную, так сказать, лицо всего дома.
Я замерла в ожидании вердикта. Если с русалкой обошлось, то здесь мне так легко не отделаться.
– И чего мы стоим? Русалка свое отжила в этом доме, нужно порядок навести. Где наши тряпки, вода, ведра? – госпожа Ланц начала суетиться, но длинная рубашка мешала ей.
Женщина захлопотала, взмахнула пару раз тканью над тлеющим магическим огнем, поняла, что в ночном одеянии убираться неудобно и с этим нужно что-то делать, и отправилась к себе в комнату переодеваться. Мы с Маркизом переглянусь.
– Туши огонь, – приказал кот ученый.
Я чуть прикрыла глаза и стала собирать остатки магии обратно в себя. Та послушно отпускала свои жертвы – ковры, стулья, диван – и преданно возвращалась в ладони, приятно покалывая. Когда в гостиной не осталось ни всплеска, ни отсвета, на моих ладонях образовались огромные красные шары. Их мощности хватило бы, чтобы еще раз поджечь комнату.
– Что теперь? – я опасливо покосилась на дверь хозяйки, за которой слышалось шебуршание.
– На улицу, – подсказал кот, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит за хозяйской дверью.
Быстрым шагом я направилась к выходу, не подумав, как буду открывать дверь, ведь ладони заняты взрывоопасной магией. Но Маркиз предусмотрел это и, подпрыгнув, нажал на ручку. Дверь бесшумно распахнулась, впустив мороз с улицы, а я вышла на крыльцо и сильно тряхнула руками, запуская красные шары вверх.
Мои заряды послушно взлетели в ночное небо и встретились на такой высоте, что могли представлять угрозу городу. Взрыв получился сильный, меня качнуло от ударной волны. Вот почему, даже собрав остаточную магию, я могу снова что-то взорвать? Например, город, где находится Академия королевских чародеев?
Но оказалось все гораздо хуже.
Красная магия была собрана в той гостиной, где мы целовались с куратором, а потому взрыв не просто осветил ночной город. На черном ясном небе магия нарисовала наши силуэты. Полуоборотень и я исступленно целовались. Причем не узнать нас было невозможно. Это были не просто изображения красных фигур, нет! Магия воссоздала полностью наши образы в цвете. Теперь даже те, кто меня не знал, могли запомнить мой облик, а куратор и так личность известная в этом городе, уже сколько лет преподает.
– Чтоб меня могильный червь пожрал! – рухнула я на заснеженную ступеньку.
Ноги меня не держали.
– Какая красота! – восторженно произнесла госпожа Ланц, найдя меня на пороге собственного дома.
С тем, что магия сделала это красиво, разукрасив всякими цветочками-розочками и все это на фоне взрывающихся фейерверков, спорить было трудно. Но как теперь с этим жить?!
– Ах! – растроганно вздохнул рядом со мной Маркиз.
Кот нацепил свои очки, и в стеклах отражались искры фейерверка. Морда кота при этом была умильная. Все бы ничего, но если бы там, на небе, была не я, и это не видел весь город!
– Какой хороший господин, – вздохнула вместе со своим питомцем госпожа Ланц, – он мне сразу понравился, когда еще твою сумку принес. Правильно, выходи за него. Вот что я тебе скажу! Представительный и очень положительный мужчина. Вон как тебе в любви признается! Ах!
Мы с котом переглянулись. А ведь это выход! Кто знает, что у полуоборотня нет магии? Вся Академия – пришел тут же ответ. Но меня такие мелочи уже не смущали.
– Вы думаете, можно принимать от него предложение? – ткнула я в безобразие, творящееся в ночном небе.
– Конечно! Очень представительный мужчина. И глаза такие… ласковые, – прижала руки к груди госпожа Ланц.
По поводу ласковости, когда он сверкал на меня звериной зеленью, я бы поспорила, но репутацию нужно спасать.
– Вот и директор ди Рив тоже его одобряет, – преподнесла я вольную трактовку сегодняшнего разговора в кабинете.
– Значит, не сомневайся! – кивнула добрая женщина. – И не стой на холоде. Заболеешь, не выпущу из дома!
