Выглянув в щели воздуховода, я стрельнул глазами туда-сюда. Кабинет главврача был пуст, вечер как-никак, почти ночь по местному времени. И я без особой опаски снял решётку и, держа её в одной руке, чтобы она не упала на пол, пропустил наружу дешифратор. Причина того, что я так спокойно работаю, была в том, что в кабинетах начальников не было систем слежения, их даже во время постройки модулей на верфях не устанавливают, так же было и тут. Поэтому дроид благополучно шлёпнулся на пушистый ковёр в середине помещения и шустро побежал к замаскированной в стене дверце – у главврача был свой, замаскированный вход в резервную реакторную, а я, проследив, что дешифратор приступил к работе, закрыл крышку и стал терпеливо ждать. С дроидом я редко поддерживал связь, предпочитая использовать очень тонкий кабель и подключаться к нему напрямую через разъем нейросети на кисти руки. Так факт нашего общения практически нереально засечь, а вот дистанционное управление могли.
Конечно, многие инженеры и техники пользуются дистанционным убавлением, и благодаря их постоянным работам моё управление маскировалось, но искин СБ станции обычно делал выборочные проверки и мог засечь наш контакт, вот я и перестраховывался. Всё-таки на вражеской станции нахожусь.
Дроид возился с замком двери около десяти минут, там было больше механики, чем электроники. Но наконец он разобрался, замкнул сигнализацию и проник в реакторную, прикрыв за собой дверь. Всё, сейчас он должен подсоединиться через разъём шахты с искином, который был в активном состоянии, и начать осторожно его взламывать. По моим прикидкам, ему на это понадобится часов шесть, так что можно поспать, тем более была ночь, как на станции, так и по моим внутренним часам.
Разбудил меня шум в кабинете. Открыв глаза, я осторожно перевернулся на живот, потом активировал и высунул крохотную камеру, подключённую к компу скафа, через щель решётки воздуховода в кабинет главврача и посмотрел, что там происходит. В кабинете находилось шестеро в серебристых комбезах медиков. Один в кресле главврача и пятеро за столом, как подчинённые.
«Понятно, утренняя планёрка… Хм, шесть сертифицированных врачей на одну медсекцию не жирно будет?» – подумал я, с интересом слушая типично медицинскую тематику разговора. Для меня, как для врача, всё их общение как открытая книга, я даже находил ошибки у местных врачей и варианты лечения, где я бы сделал лучше и быстрее. Правда, под конец, когда перешли на то, как устанавливать новым диким рабам импланты подчинения, я составил о них мнение, как о людях без моральных принципов.
То, что дешифратор закончил работу, я понял по тому, что у меня на рабочем столе нейросети появилось несколько дополнительных окон управления местным искином. Теперь я в его памяти был записан как владелец, но перестраивать его я не стал, чтобы персонал не насторожился, всё будет, как и прежде.
Дешифратор, быстро получив от меня информационный пакет, остался пока в реакторной, дожидаясь, когда медики покинут кабинет, а я, продолжая лежать на животе и поглядывая на местных работников, лазил в меню искина. Мне нужен был медбокс, куда редко заходят и где стоит капсула реаниматора. Лучше всего восьмого поколения.
Такой бокс нашёлся, даже не один, четыре, два из них были выведены в резерв. Как оказалось, пиратов и рабов пользовали с помощью медоборудования и капсул четвёртого и пятого поколения, но в отдельном модуле находились боксы, где имелось более совершенное медоборудование, как раз восьмого поколения. Ими пользовались только люди Тима, его доверенные подчинённые или богатые клиенты. Поэтому эти боксы, естественно, в полную силу задействованы не были. На сегодня в этом модуле проходило всего шесть операций, обучение баз под разгоном у сорока трёх человек и всё. То есть бокс, который я приметил, сегодня задействован не будет, не было заявки на это оборудование, вот я и решил воспользоваться им, но сначала нужно было забрать дешифратор. Честно говоря, без него я был как без рук.
Ждать пришлось ещё около получаса, пока медики стали расходиться, вышел и главврач. Как я понял, один из пяти его подчинённых отвечал за новейшее оборудование, остальные таких баз не имели и работали на старье четвёртого и пятого поколения.
Убрав решётку, я, пока дроид закрывал замаскированную дверь, спустил шнур и поднял уцепившегося за него дешифратора наверх, после чего закрыл решётку. Что было мне удобно, в медсекции станционная служба безопасности не работала. За безопасность там отвечал взломанный мной искин, а обо мне, теперь как владельцу, сообщать никому нельзя, да и установки сейчас стоят, чтобы предупреждать меня, если кто мной заинтересуется или случайно заметит.
Этот бокс с шестью капсулами-реаниматорами я выбрал по той причине, что рядом со входом находился один из замаскированных люков технической коммуникации. То есть, чтобы мне попасть в бокс, требуется всего лишь пройти на ногах четыре метра. Я к этому заранее подготовился, и, когда мы с дроидом добрались до нужного люка, во мне уже находилось достаточно обезболивающего, чтобы можно было идти на своих двоих.
Искин передавал мне картинки с камер наблюдения, поэтому, дождавшись, когда мимо пройдёт медтехник с ошейником раба на шее, быстро открыл люк, выскользнул наружу и метнулся ко входу, створка в бокс которого по моему приказу как раз открывалась. Дешифратор остался у люка, он должен был закрыть его и в туннеле дождаться окончания моих процедур.
В бокс я забежал незамеченным и, не теряя времени, выбрал крайнюю капсулу, ту, что подальше от входа, и стал набирать на ней задачу по диагностике. После этого вылез из скафа, на руках, волоча ноги, залез в капсулу и дистанционно активировал закрытие крышки. К сожалению, меддроида в боксе, чтобы положить меня в капсулу, не имелось. Они были на складах.
Диагностика длилась три минуты, меня даже не усыпили, да и закрыл я эту функцию. Потом крышка снова открылась, и я проверил показания. Оказалось, у меня ещё и колено выбито было. По этим показаниям я дал задание компу капсулы, крышка снова закрылась, но на этот раз на полтора часа.
