невысокенький такой деревянный сруб, на верхней площадке которого старый Яан по ночам да в плохую погоду разжигал костер. Ради того костра вся площадка была обита железным листом, такой же лист прикрывал пламя со стороны берега, заодно усиливая отблески. В задачу смотрителя входило заготовить на ночь дрова да время от времени чистить железные пластины от копоти.
Бревенчатая хижина смотрителя располагалась неподалеку от маяка, окруженная густыми зарослями можжевельника, орешника и рябины. Все как полагается: небольшой огородик, сарай, аккуратно подстриженные кустки смородины и малины.
– Малиновое! – разливая по кружкам вино, похвастал старик. – А ну, давай, глотни, Клаус.
Неслучившийся утопленник с удовольствием переоделся в предоставленную гостеприимным хозяином одежонку: куцые штаны и просторную сермяжную рубаху. Пусть так – зато сухо!
– Доброе вино, – выпив, Магнус довольно крякнул и уже собрался было поподробнее расспросить смотрителя обо всех здешних делах… однако не смог по причине внезапно навалившейся сонливости. Видать, сказались и накопившаяся усталость, и нервы. В сон потянуло с такой страшной силой, что молодой человек не добрался и до ложа – захрапел прямо здесь, за столом, положив под голову руку…
Он видел Аниту. В модном, стального цвета плаще, она сидела на скамейке в Королевском парке Стокгольма, невдалеке от памятника Карлу Двенадцатому – пожалуй, самому знаменитому и непутевому шведскому королю. Вокруг буйно цвели акации и сирень, девушка лениво листала какой-то журнал с многочисленными фотографиями и рисунками. И явно кого-то ждала.
Ну да, ну да – ждала, конечно! Вот совсем рядом тормознул на велосипеде некий молодой человек: высокий, спортивный, с зачесанной набок светлою челкой. Анита не шелохнулась, не оторвалась от журнала ни на мгновение, хотя давно уже заметила велосипедиста и даже, можно сказать, пристально за ним наблюдала. Правда, делала это незаметно для парня.
Прислонив велосипед к скамейке, красавчик блондин уселся рядом с девчонкой, что-то виновато бросил по-шведски. Потом низко склонил голову, словно просил прощения… и был вскоре прощен! Анита милостиво соизволила улыбнуться. Поначалу – одним лишь уголком рта. Молодой человек между тем что-то говорил, активно жестикулируя и размахивая руками, при этом совсем не походил на шведа, скорее уж на француза или испанца. Девушка усмехнулась, затем – рассмеялась, а потом и захохотала во весь голос, так что прогуливавшаяся неподалеку чопорная пожилая пара с негодованием обернулась, а затем резко прибавила шагу.
Встав на ноги, швед поцеловал Аните ручку, взял велосипед за руль, покатил по аллее. Девушка зашагала рядом, все так же улыбаясь.
Вот так они и гуляли, почти полдня – по набережным, по кривым и узеньким улочкам старого города – Гамла Стан… Не просто гуляли, но еще и целовались, вот так!
Потом, уже ближе к вечеру, вдруг хлынул дождь, и влюбленные куда-то бежали… и очутились в небольшом уютном домике, в Седермальме – там было много подобных домов.
Бутерброды с крепким кофе. Настоящий кофе, не эрзац – Арцыбашев почему-то чувствовал даже запах! Радиола с зеленым «глазком» – оркестр Глена Миллера играл что-то из «Серенады солнечной долины». Приглушенный свет…
И вот уже влюбленные сидят, тесно прижавшись друг к другу, рассматривают старинный альбом. Рука молодого шведа ползет по коленке Аниты… все выше… выше… Девушка делает вид, что ничего такого и не происходит. Действительно – а что такого-то? Ну, сидят, ну… Вот уже молодой человек поцеловал свою возлюбленную в щеку… в шейку… расстегнул блузку.
– А это кто? – прикрыв глаза, негромко спросила Анита.
Она спрашивала по-немецки, однако парень ответил по-русски, правда, с сильным акцентом, но все-таки:
– Это моя бабушка. Урожденная княжна Долгорукая.
– Долгорукая! Княжна? Что, в самом деле, Вольдемар?
– Зови меня Владимир, милая. Я ж тебе говорил, что я – русский князь!
– Я думала, ты шутил… как всегда.
– Я отнюдь не всегда шучу, милая Аня! Особенно когда говорю, что люблю тебя больше всего на свете. И прошу… вот прямо сейчас – прошу твоей руки! Кстати, моя бабашка, княжна Мария Федоровна, о тебе знает.
– Знает?!
– Я показывал ей твою фотографию. Ты ей очень понравилась, очень. Она даже сказал – «шарман» и «тре жоли», – Вольдемар улыбнулся и поцеловал девушку в губы.
– Ах, Владимир, вы так быстры… или – скоры, – дернулась Анита. – Не знаю, как правильно по-русски. И этот дом… Мы ведь здесь никогда не были! Это твой дом?
– Бабушка подарила. Вернее, подарит. На нашу будущую свадьбу. Увы, наш род давно обеднел, и бабашка Маша не в силах подарить нам особняк на Елисейских полях. Но вот этот домик – наш. И вообще она всегда, чем может, поможет. Только попроси! Все русские эмигранты знают – княжна Мария Долгорукая женщина широкой души и самого доброго сердца! Она всегда помогает. Всем.
И снова поцелуй. И блузка сползла с плеча Аниты… И вот уже обнажилась грудь…
