Здесь вот, на этой отмели, и начали нырять – так себе, с переменной удачей. Ни Мба, ни Саше никто выступить в роли ныряльщиков покуда не предлагал, а сами парни не напрашивались, поскольку бригада ловцов на них и так косилась – лишние рты, понятно.
Где-то на горизонте, за отмелью, угрюмой серовато-желтою полосою тянулся плоский берег, кое-где прерываемый беспорядочными нагромождениями скал. Без особого успеха постояв на одном месте, суденышко переместилось мористее… потом – опять ближе к берегу. Подобные же маневры совершали и все остальные кораблики, и Саша был рад этому – хоть какое-то развлечение. Мба внимательно присматривался к ныряльщикам, а Александр – к кораблю, который, кстати, имел и название, вполне сообразное назначению – «Черная жемчужина».
– А почему – черная? – улучив момент, спросил Саша.
– А ни почему, просто название, – скрестив руки на загорелой груди, ухмыльнулся хозяин судна.
Кстати, при более внимательном рассмотрении, «Черная жемчужина» оказалась не таким уж и плохим судном, конечно, в своем классе, а класс этот еще с римских времен именовался актуариями, означавшими юркие беспалубные суда, в большинстве своем – весельные, однако, предназначенные для морских плаваний и необязательно – только в виду берегов и благоприятной погоде. Длиной метров десять-двенадцать и три с половиною – шириной, «Черная жемчужина» имела крепкий, тщательно проконопаченный и укрепленный шпангоутами корпус, наполовину покрытый палубой, к тому же на корме располагалась не очень вместительная, но каюта, предназначавшаяся для шкипера или капитана – обе эти обязанности исполнял господин Домиций «Якорь» Марон.
В общем, очень неплохое судно, вот только все впечатление портили мачта и парус. Совершенно невообразимое убожество! Мачта – за каким-то хреном – съемная, а значит – о ее прочности нечего было и говорить, а уж парус – это вообще нечто! И к чему, спрашивается, таскать за собой этот кусок полотна, годный для использования лишь при попутном ветре, да и то – лишь при малом волнении, при крупном – из-за слишком большой парусности – существовала немаленькая опасность перевернуться. Вообще, все парусное вооружение, весь такелаж судна казался Александру чрезвычайно неэргономичным, неэкономичным и устаревшим, короче говоря – никуда не годным, о чем он и заявил хозяину на обратном пути.
– У тебя хороший корабль, господин Марон, но он стал бы еще лучше, если кое-что – не так уж и много – усовершенствовать. Нет, конечно, надо менять мачту – эта просто не выдержит ни марселя, ни брамселя, одни кливера… А вот гафель! Да, гафельный парус – выдержит!
– О чем ты говоришь, парень? Я не понимаю ни слова.
– О том, что, если установить на мачте косой парус – не нужны будут и весла. А если – впоследствии – поставить крепкую мачту, ты сможешь плыть, где угодно и когда угодно.
Домиций хмыкнул:
– И зачем это все мне?
– Так… просто ты бы смог забраться подальше, легко обойдя всех своих конкурентов. И даже – скажу тебе – перевозить грузы в сезон штормов! Но это, конечно, при наличии умелой команды – парней вроде нас с Мба! Представляешь, господин Домиций, что это такое – когда никто в море выйти не может, а ты – запросто? Для начала, конечно, можно будет попробовать просто заменить парус… завтра, кажется, воскресенье? Я понимаю, что в воскресенье работать грех… но… думаю, Господь простит.
– Ну, ты уж наговоришь… Лучше следи за курсом!
И все же было видно, Домиций задумался, и слова новоявленного матроса плотно засели в его голове.
И в воскресенье, когда часть ныряльщиков, посетив церковь, отсыпалась, а часть все же подалась на постоялый двор немного попьянствовать, Саша и Мба шуршали на палубе «Черной жемчужины», словно веники. Вытащив на берег старый парус, раскроили его на несколько частей, вырубили из длинного рея гафели – удерживающие парус палки, крепящиеся к мачте, а парус – уже к ним. Удобно было – вполне могли и один-два человека управиться… Да, еще, как смогли, поменяли такелаж.
– Ты смотри, – удивлялся темнокожий громила. – Я и не думал, что ты на такое способен. Вот так умелец!
– Каждый из нас на что-то способен, только мало кто знает – на что?
А потом, ближе к ночи, умаявшись, приятели так и заночевали на палубе, потягивая принесенное Домицием вино. Мба тут же и уснул, а Саша глядел на отражавшиеся в спокойной воде звезды, слушал доносившиеся с берега песни и думал.
Тот ли это Хромец?! По описанию вроде бы он. Но старик Мариний уверяет, что чужак хромал на правую ногу, причем – сильно. Ошибиться кабатчик не мог, вообще, местные в таких делах никогда не ошибались, приметливые были люди – увидят раз человека, так и через год могут вспомнить, тем более – право-лево не путали.
Так и Волчонок с Мелким Бесом – гавроши рыночные – ошибиться никак не могли! А они утверждали, что владелец финки хромал вовсе не на правую, а на левую ногу, и даже не хромал – а просто прихрамывал эдак слегка. И кому верить, спрашивается?
Нет, нет, не мог никто ничего перепутать. Тогда… неужели же все – зря?!
Зря! Зря! Зря! Чертова дыра…
Змеиный яд этот еще…
Яд!!!
