огневержителя, —
сдохло чудище.
Где-то рядом послышался вдруг звук мотора. Лодка. Резиновая моторная лодка. Вот двигатель стих, и узкий луч фонаря зашарил по пляжу, а потом кто-то громко позвал:
– Эй, Слава! Давай, поспеши.
– Мне пора… – обняв, очкарик поцеловал Мириам в губы, и, не закатывая брюк, побрел по воде к лодке.
На ней и уплыл.
Мириам какое-то время провожала возлюбленного глазами, затем повернулась, пошла к вытащенным на берег челнам – разъездным шлюпкам с «Гейзериха», «Святой Анны», «Быстрого ветра».
– А ну-ка, постой, сучка! Где это ты шлялась? И кто позволил уйти с корабля?
Грозная тучная женщина с высокой прической, уперев руки в бока, вынырнула откуда-то из темноты, углядев в луче прожектора стройную фигурку Мириам.
– Я просто прогуливалась, моя госпожа… – в словах Мириам вовсе не было страха, наоборот, лишь только презрение.
– Она еще и издевается? – вскричала толстуха и тут же вскинула руку, пытаясь ударить девушку по лицу…
Мириам ловко перехватила запястье:
– Не надо этого делать, моя госпожа.
– Пусти-и! Пусти, больно… Да отпусти же! – почувствовав недюжинный отпор, женщина – скорее всего, бандерша с плавучего лупанария, сразу же повела себя иначе, перестала кричать и дальше уже говорила спокойно:
– Просто мы все тебя ищем! Куда, мол, пропала? Давай-ка садись в лодку… Ларций тебя отвезет.
– Да, госпожа, – Мириам поклонилась и покорно зашагала по воде к выплывшему из тьмы челну…
Донесся плеск весел. Чей-то приглушенный смех. Потом – голос:
– Госпожа Домна, когда за тобой плыть?
– Отвезешь Мириам на корабль и возвращайся. Думаю, я уже справлю к этому времени все свои дела.
Проводив уплывшую лодку взглядом, бандерша неожиданно выругалась, гнусно и терпко:
– Сучка! Ишь ты, изображает из себя гордую… Подожди, поглядим еще сегодня, поглядим…
Позади, за кустами, послышался какой-то шум. Кто-то шел, пьяно пошатываясь прямо на молодого человека… вот остановился, шумно помочился в кусты… а вот затянул песню:
– Лихо танцевали! – повернувшись, с усмешкой продолжила бандерша. – Это ты, Волмий?
– Да, госпожа. Неужто узнала?
– Немудрено тебя узнать – вечно у всех песен мотив переврешь!
– Да ла-адно! – подойдя ближе, обиженно протянул пьяница.
– Долг принес? – строго спросила Домна.
– А как же? – Волмий горделиво потряс кошелем, в котором явно что-то звенело. – Разве ж я тебя когда обманывал?
– Было дело! Помнишь, в Цезарее?
– Ой, так это когда было-то? В незапамятные времена. Да и не обманул я тогда, просто не успел заплатить… Но ведь потом заплатил же!
– Ага, заплатил. Через два года! И то, только после того, как я напомнила.
– Да ладно тебе, нам ли друг с другом считаться? Да не сомневайся, здесь – за всех нас.
– Я и не сомневаюсь. Однако – денежки счет любят… Помолчи-ка, друг, не сбивай… Одна, две… дюжина… две дюжины… Все правильно, ишь ты!
– А ты думала?! Мы ж благородные люди… Слышь, Домна, может, еще как-нибудь на твой корабль подкатить, а? Уж больно хороши девочки, а
