между собой! Два сознания в одном разуме! Это нонсенс!
– Ты предпочла бы остаться глупенькой баронессой?
– Нет, разумеется! Что за чушь? Но истинная личность должна была вытеснить ложную постепенно. Постепенно, ты понимаешь? В течение четырех-пяти месяцев!
Она, наверное, кричала бы, но ей не хватало сил – получалось только шипение:
– Память возвращалась бы по крупицам, без обострений! Самочувствие бы немного ухудшилось, но и только! Не страшнее, чем легкая инфлюэнца! Я все рассчитала, задала алгоритм! А теперь из-за тебя все насмарку!
– Ну хоть одна приятная новость, – заметил он. – Но ты вроде пока жива и рассуждаешь связно. Несмотря на некую истеричность.
– Эта, как ты выражаешься, истеричность будет нарастать с каждым днем, если не с каждым часом! Разум может не выдержать!
Сельма уже почти задыхалась, в глазах поселился лихорадочный блеск. Генрих, поморщившись, налил ей воды. Она жадно выпила, лязгнув зубами о край стакана. Пробурчала:
– Я, кстати, не понимаю, почему ты сам такой бодрый. Сохранил настоящую память, но не свихнулся.
– Можно сказать, твоими заботами. В ночь, когда волна всех накрыла, я как раз сковырнул клеймо. Меня защитил всплеск дара.
– Ах да, клеймо. Я сразу заметила, но не сообразила. Значит, отважился все-таки? Надоело прятаться, как зайчишке?
– Да, надоело. Решил заняться тобой вплотную.
– Угу, я почувствовала. Какие руны использовал?
– «Йера» плюс «райдо».
– Неплохо, неплохо. Научила на свою голову…
– Так, ладно. Теперь мой черед задавать вопросы.
Генрих тоже глотнул воды, после чего встал и принялся ходить взад-вперед, собираясь с мыслями. Сельма сидела молча, обессиленно откинувшись в кресле; истерика сменилась апатией. В доме и на улице было тихо.
– Сделаем так, – сказал он, – я изложу, как мне это представляется. Коротко, в двух словах. А ты поправишь, если я ошибусь. Итак, ты вычислила, что нынешняя политика зависит от Роберта фон Вальдхорна. Каким-то образом затуманила его разум – причем не в настоящем, а в прошлом. Заставила его забыть травницу, заняла ее место. С этого момента история пошла по-другому.
– Наивный, – сказала Сельма устало. – Думаешь, все так просто? История – это громадная, неповоротливая махина. У нее чудовищная инерция. Представь себе, к примеру, гиппопотама размером с океанский корабль. Он прет, разогнавшись, и его не собьешь с дороги легким щелчком…
– Аналогия мне понятна. Но ты ведь придумала, как заставить его свернуть?
– Насильно – никак. Только если он сам захочет.
– Хватит шарад. Конкретнее.
– Ну как ты не понимаешь? Роберт только и думал об этой травнице. Мечтал к ней вернуться. Эту мечту нельзя было просто взять и стереть. Это было бы насильственное, а значит – заведомо неэффективное действие! История просто отвергла бы такое вмешательство!
– Так почему же Роберт все-таки забыл ту девчонку? – Терпение у Генриха подходило к концу. – Или будешь врать, что ты ни при чем?
– Я! Не копалась! В мозгах! У Роберта! – хрипло каркнула Сельма, подчеркивая каждое слово. – Я ничего ему не внушала!
В который уже раз за несколько дней мастер-эксперт ощутил унизительную растерянность. Глядя на «фаворитку», он снова был вынужден констатировать – она не обманывает. Значит, его гипотезу – пусть и дикую, но способную объяснить почти все – придется отбросить.
В груди закипала ярость.
– Ладно, – процедил он, нависая над Сельмой. – Не внушала? Я тебе верю. Тогда рассказывай, как все было на самом деле. Все, что ты сделала, от и до. Подробно, по пунктам. Или, клянусь, ты сдохнешь.
Он сжал ее горло, с наслаждением наблюдая, как она, не в силах вздохнуть, разевает рот и пучит глаза. Выждав несколько мгновений, ослабил хватку:
– Я жду!
Защитные руны, вырезанные у него под одеждой, обожгло болью, будто на рану плеснули уксусом. Чернильный сполох, мелькнув перед глазами, рассеялся облаком мелких брызг – Сельма попыталась атаковать, но тщетно. Генрих злорадно осклабился:
– Что, не выходит, ведьма?
Придавил снова:
– Будешь говорить? Ну?!
Она испуганно закивала. Он разжал пальцы, но руку не убрал, держа наготове. Несколько секунд Сельма жадно хватала воздух. А потом вдруг завопила истошно:
– Марта!
