– Забавно слышать такие вопросы от тебя, – отшутился он, даже не улыбнувшись.
В те моменты, когда внимание Хайсена не рассеивалось, цвет его глаз темнел, становился насыщенным. Но как только им овладевали другие, далекие мысли, вот как сейчас, зелень в его глазах таяла, цветные радужки становились почти прозрачными, а взгляд неуловимым.
Мы снова замолчали. Я догадалась, что к вопросам о возрасте он относится еще чувствительнее, чем я.
– А ты бывал прежде в Доме Близнецов? – спросила я миролюбиво. Сегодня на корабле было уже достаточно напряжения.
– Да, к сожалению, – ответил он, но его взгляд все еще был отстраненным.
– Можешь мне рассказать об их Хранителях?
Он кивнул:
– «Нокс», покажи нам Дом Близнецов.
Над штурвалом в воздухе завертелась маленькая голографическая карта двойного созвездия.
– В Доме Близнецов два Хранителя – Казеум и Рубидум. Они – брат и сестра. И им, по крайней мере, лет по триста, но, глядя на них, подумаешь, что им и двадцати нет. Они подвергают себя каким-то жутким процедурам, чтобы оставаться молодыми.
– Триста лет? Разве может кто-то жить так долго?
Моя мама рассказывала мне о Близнецах, в Академии мы также изучали эту тему, но очень поверхностно. Как и любой Дом, Близнецы ревностно хранят секреты, поэтому не делятся подробностями своих открытий.
– В давние времена Близнецы считались первыми в Зодиаке в области научных и гуманитарных достижений, – сказал Хайсен. – Они находили решение любых проблем, а потом большую часть сами воплощали в жизнь. Затем их Дом открыл способ регенерации клеток, и теперь цепляться за молодость стало их навязчивой идеей. Многие богачи делают это, но мало кто дошел до той же крайности, что их Хранители. Цену этого даже представить невозможно, равно как и боль.
– Как долго они могут жить таким образом?
– Один из долгожителей протянул триста пятьдесят лет. Это рекорд. Так что Хранители Близнецов, возможно, доживают свой век.
По рукам побежали мурашки. Меня ужаснула сама мысль о том, чтобы жить так долго и видеть, как умирают твои друзья и близкие, жить в одиночестве, потому что новых уже завести не сможешь.
Хайсен углубился в чтение мерцающих сообщений на экране. Пока он щелкал по записям, я задала новый вопрос:
– Как вы изобрели щит, отражающий психоэнергию?
Хайсен продолжал изучать данные монитора, всем видом показывая, как он занят. Другой экран выдал новые сведения, и он неслышно отдал какой-то приказ кораблю.
– Мы скоро приступаем к снижению, – все, что сказал он мне. – Тебе лучше разбудить своего сторожевого пса.
– Он мой Консул, – поправила я, защищая Матиаса.
Хайсен протянул мне два металлических прибора:
– Наденьте по воротнику.
– А для чего они?
– Это маскирующая завеса, воротник создает эффект невидимости. Мы все должны их надеть, когда высадимся, пока не убедимся, что в безопасности.
У меня возник к нему еще целый ряд вопросов, но он повернулся к мониторам и начал длинный разговор с кораблем, поэтому я отправилась в носовую часть.
Мы приближались к меньшей по размеру планете Близнецов – Аргиру, который напоминал светящуюся зеленую дыню. Когда мы там окажемся, мне снова придется разъяснять свою теорию об Окусе, теорию, которую Матиас наотрез отказывался принимать.
Я всматривалась через стекло в холодное черное бесконечное пространство Космоса, которое навевало мне грустные мысли. Я очень скучала по голубой планете, по нашему Раку.
– Издали каждый мир красив, – сказал Матиас, подходя ко мне сзади.
Звук его мелодичного голоса все еще заставлял вздрагивать мое сердце, хотя теперь я уже не была уверена в своих чувствах к нему. Если бы он всегда мог оставаться парнем с мягкими глазами – это было бы другое дело. Но Матиас, который поклялся мне в верности жизнью своей матери и рисковал собой, отправляясь в эту миссию, не сочетался в моей голове с Матиасом, который не доверял мне.
– Что это? – спросил он, указывая на металлические воротники.
Я пересказала ему объяснения Хайсена, и мы их надели.
– Все эти секретные технологии… – прошептал он. – Подозреваю, что твой Весианец может оказаться шпионом.
– Шпионом?
