– Но она потеряла много крови недавно…
– Ничего, нужен лишь глоток.
– Хорошо. – Призвав силу, материализовал в руке кубок и нож.
Тизкар быстро сделал надрез на руке Кэт, и в кубок полилась алая кровь, под воздействием его силы порез затянулся. То же самое он проделал с моей рукой. Смешав в кубке жидкости, протянул его мне.
– Пей, – приказал Тизкар, и я сделал глоток. – Теперь нужно напоить ее.
Он кивнул на лежащую Кэт.
– Но как это сделать? – спросил я.
– Через таинство. Поцелуй – это таинство, вот и напои свою женщину.
Я кивнул, набрал в рот из кубка кровь и прикоснулся к губам своей женщины. Осторожно раздвигая ее губы языком, стал по капле вливать нашу кровь. Запрокинул хорошенькую головку и аккуратно надавил на нежную шейку, заставляя ее сделать глоток. И она его сделала, а я все еще держал ее в руках, не в силах отпустить.
– Теперь клятва, – напомнил Тизкар.
– Я, Анситор Нарам-Суэн, перед лицом всех Богов Вселенной признаю эту женщину своей, клянусь до последнего вздоха любить ее, почитать и защищать. Нарекаю ее отныне и вовеки Катерина Нарам-Суэн.
Как только я произнес эти слова, случилось чудо. Два сгустка энергии, ярко-желтый и ослепительно белый, вырвались из наших тел и, объединившись, двумя искрящимися субстанциями вновь вернулись на место. Я впервые видел энергию силы, различал ее цвет, это было прекрасно. По всему телу прокатилась теплая, ласковая волна силы, заглядывая в каждый уголок, словно знакомясь, и я принимал ее. Оглянулся и посмотрел на Тизкара.
– Что ты видишь, мальчик? – спросил он.
– Наше единение, наши объединившиеся энергии, и это прекрасно, – прошептал я.
– Получилось, – выдохнул он, – твоя женщина будет жить. А сейчас оставим ее, ей нужно отдохнуть. Спать она будет не меньше полусуток.
Он похлопал меня по плечу и увлек за собою на террасу.
Нас встретили три настороженных, вопросительных взгляда.
– У меня появилась надежда, – сказал я, посмотрев внимательно Ильшуру в глаза.
– У всех Драконов появилась надежда, – подвел итог Тизкар, – женщина будет жить. Само ее появление – чудо. Я жду подробного рассказа о том, как она сюда попала.
Отчего-то разговоры о моей Кэт вызывали во мне недовольство, словно кто-то чужой, не я, дотрагивался до нее. Все в этой женщине принадлежит мне, даже ее прошлое. Видимо, Мудрый поймал мой взгляд, поэтому спешно отвел глаза и больше о Кэт не говорил.
– Я хочу знать, как обстоят дела на Тэхере. Что было предпринято после моего ухода? – Он внимательно окинул взглядом собеседников.
Ильшур усмехнулся в свойственной ему манере и отпустил потоки своей силы. Я видел скользнувших и растворившихся в пространстве зеленых энергетических змеек, впервые сила имела цвет и обретала форму. Это было настолько удивительно, что я не сразу обратил внимание на слова друга.
– Анситор, – с нажимом произнес Ильшур, повторно привлекая мое внимание, – на что ты так отвлекся, что мои слова перестали интересовать тебя?
– Неважно, – отмахнулся я, – так о чем ты?
– Я говорю – разговор предстоит долгий. Неплохо бы нам подкрепиться. Новостей много. С твоей обслугой магические контракты, подкрепленные клятвой, я заключил.
На террасе уже поставили большой стол и его неспешно сервировали гуманоиды нескольких рас, тексов среди них не было. Я поднял вопросительный взгляд на Ильшура. Друг понял, что именно привлекло мое внимание и о чем хочу узнать в первую очередь.
– Тексов нет. Они пропали. Испарились без следа. Их нет ни в одном доме Драконов. Только памятник Герину напоминает об их существовании. Кстати, сильно ты его… Придется приложить усилия, чтобы получить информацию.
– Как испарились? – Злость нарастала и требовала выхода.
– А вот так! – как ни в чем не бывало улыбнулся Ильшур. – Подробностей не знаю, но факт налицо. Похоже, нас провели, как неразумных детенышей, и уже не в первый раз.
– Ты находишь ситуацию забавной? – прошипел я, отпуская силу.
Ильшур ощутил мой гнев и вмиг стал серьезным. Он всегда умел уловить мое состояние и сделать правильные выводы.
– Я нахожу забавным то, что, упиваясь своим могуществом, ни один из нас не видел дальше своего носа, – уже без улыбок, но глядя прямо мне в глаза, сказал он. – И ты, Анситор, ты тоже не видел, не чувствовал, а значит, виноват, как все мы.
В его словах была логика. Мы слишком доверяли тем, кто был близко, тем, кому до нас доверяли наши отцы и деды, тем, кто в нашем общем горе был
