— Это было до того, как он разворотил мою кухню, переделав ее в свою лабораторию. Это была такая милая кухня, с плиткой и кружевными занавесками. Вы видели, во что он превратил ее? При виде этих безвкусных костей, что он подвесил к потолку, хочется умереть. Вы меня понимаете?
Я помассировала затылок, вспоминая.
— Вы тоже заметили это?
Ее глаза сияли от удовольствия, и она с благодарностью продолжила.
— Хотя бы эта затея с полом оказалась удачной. Открытое прекрасное пространство против того хаоса в лаборатории. В этом весь Джекаби. Наука и магия, красота и бедлам. Вещи, которые не должны сочетаться, в случае с Джекаби, перестают следовать этому правилу. Несмотря на его недостатки, он по-настоящему удивительный человек, — она смотрела на пруд, пока говорила, и серебристое выражение ее лица выдавало тоску. — Мне не удается выбраться отсюда, — продолжила она, — и это место стало настоящим спасением. Конечно, большая часть хлама, что хранилась здесь, разошлась по всему дому. Я давно перестала убирать за этим мужчиной... и в гостевой! — она неожиданно прервалась, задохнувшись.
— Что... что случилось?
— Вам нужно где-то остановиться! И вы наконец-то сможете заставить его убрать кучи своего мусора на чердак. Вы ведь будете поддерживать чистоту в комнате, мисс Рук?
— Мне... эм... не уверена, что буду чувствовать себя комфортно, прося о комнате и питании. Меня ведь только что наняли.
— У Дугласа есть и комната, и питание. Джекаби не сможет вам отказать. Идеально!
— Не уверена, — ответила я. — И кто такой Дуглас?
— Вы новый Дуглас! Он был ассистентом Джекаби, как и вы сейчас. Сейчас же Дуглас занимается архивами, — она указала на шкафы у стены, вершины которых были покрыты мхом и полевыми цветами.
— А где он спит?
Дженни засмеялась над шуткой, которую я не поняла. Селезень, устав ждать, когда я брошу новую порцию крошек, взмахнул крыльями и неуклюже плюхнулся мне на колено. Птица была немаленькой, особенно лапы и часть от клюва до хвоста. Ее нынешнее положение поставило нас лицом к лицу. Он смотрел на меня, а не на хлеб в моей руке, и его маленькие глазки словно сверлили меня.
