– Да-да! А с каких комнат хотите начать? С верхних? Или в подвальчик? Там самое интересное!
Адрус и Делия переглянулись и в один голос ответили:
– В подвальчик!
Запах. Тяжелый, сырой запах крови. Его ни с чем не спутаешь. Запах мокрого железа с примесью сладковатого запаха тлена и нечистот. Запах войны, запах бойни.
Крики. Они доносились издалека. Человек не может
Девушка лет шестнадцати висела посреди комнаты, обнаженная, прицепленная за кисти рук на крюк, свисающий с потолка. Ее красивое, голубоглазое лицо, принадлежащее явно не бродяжке и не рабыне, было совершенно нетронутым, если не считать искусанных, припухлых губ, на которых выступили капельки крови. Шея – длинная, «аристократическая» – тоже была чиста, ухожена, и на ней не было ни следа повреждений. А вот ниже… Ниже, до пояса, кожи не было совсем. Она свисала бледным окровавленным покрывалом, закрывая бедра с боков, с разрезами спереди и сзади, искусно снятая опытным свежевальщиком.
Мужчина, тоже обнаженный, в полумаске, закрывающей верхнюю часть лица, когда «гости» вошли в комнату, оторвался от своей жертвы, которую прижимал к себе в крепком объятии, и недовольно бросил, глядя на женщину рядом с Адрусом:
– Я не за то вам плачу тысячу золотых, чтобы вы мешали мне получать удовольствие! Вон отсюда! Я вычту сто золотых за доставленное мне беспокойство!
Адрус смотрел на происходящее как-то отстраненно, будто читал страшную легенду из старинного свитка. То, что происходило, не должно было происходить – никогда и нигде! Это было просто невозможно. Такие люди и такие ситуации не могли существовать на самом деле!
Нереальность происходящего на мгновение ввела его в ступор, и только одна мысль – отстраненная и даже глупая – вертелась в голове: «А зачем он ее обнимал? Прижимался?»
А потом Адрус увидел возбужденный член маньяка, бросил взгляд на разведенные в стороны, привязанные к кольцам в полу ноги девушки и все понял. А когда понял, шагнул вперед и с размаху ударил ногой в пах мужчине, разбивая, плюща то, что пуще глаза берегут все мужчины.
Негодяй упал, захлебнувшись криком, Адрус подошел к крюку, на котором висела девушка, бессмысленно блуждающая взглядом вокруг себя. Она уже не кричала, а только как-то странно, с придыханием стонала, всхлипывала, а еще жалобно, почти неразборчиво повторяла: «Мамочка! Мамочка! Мамочка!»
Под ногами девушки накапала приличная лужа крови, но не так много, как следовало бы ожидать. То ли жертву заранее накачали кровоостанавливающим средством, чтобы продлить мучения как можно дольше, то ли палач знал, как содрать кожу, не задев основных кровотоков. Впрочем, это было не важно. Совсем не важно!
Адрус полоснул веревку, девушка мягко упала в подставленные руки. Он отнес ее на кушетку, осторожно, под стоны девушки натянул на место содранную кожу – как мог. Вернулся к выходной двери, глядя на управляющую заведением пустым, мертвым взглядом, приказал:
– Быстро сюда – нитки, иглу! Никому о нас ни слова! Бегом!
Женщина сорвалась с места, пробежала мимо бледной как простыня Делии и скрылась за дверью. Стук ее каблуков затих вдали коридора, и тогда Делия медленно, подбирая слова, сказала:
– Вот… зачем ты вернулся к Сарносу. Снадобья. Оказывается, ты маг? Я не знала.
– Ты многого не знала, – бесцветно ответил Адрус, и Делия кивнула:
– Да. И у нас будет время поговорить. Ты хочешь попробовать ее спасти? Она не жилец на этом свете. Здесь нужен…
– Маг? – скривился Адрус, и Делия замолчала, молча кивнула и, решительно шагнув к поскуливающему на полу палачу, попросила:
– Помоги мне. Я бы и сама, но дольше провожусь.
Адрус промолчал. Вдвоем они быстро подвесили палача на крюк, используя остатки веревки, срезанной с рук девушки. Мужчина очнулся, когда уже висел на крюке, начал визжать, угрожать, упоминать каких-то влиятельных родственников, которые обязательно займутся негодяями, покусившимися на…
Но Адрус уже не слушал. Вернулась управляющая, принеся с собой большую катушку грубых ниток и здоровенную иглу – такой обычно зашивают кожаные куртки и штаны. И тогда Адрус занялся тем, что было важнее выкриков этого маньяка, весь с головой уйдя в процесс зашивания.
Собственно говоря, ему не нужно было с ювелирной точностью ставить кожу на место. Главное, чтобы она не сваливалась, не стягивалась с мяса, когда он начнет колдовать, иначе результат будет нехорош. Прирастет комьями – получится настоящее уродство. Но и слишком долго заниматься «пошивом» было нельзя – скоро рассвет.
Прихватил в нескольких местах, прошелся грубой строчкой. Очень внимательно отнесся к груди (красивая грудь у девушки… была!), зажав все эмоции, не позволяя себя думать о том, что видит и что делает.
