поочередно наблюдать каждый из слоев один за другим. После шестого взгляд проваливался на «обычный» вид земной поверхности.
Дмитрий готов был побиться об заклад, что подобного глобуса никогда не было даже в самом засекреченном схроне Инквизиции.
Но кто сделал это чудо Иной мысли?
– Первый раз всегда завораживает, – сказал рядом детский голос.
Нет, Дмитрий не вздрогнул. Хватит с него неожиданностей на сегодня. Напротив, словесник медленно, будто нехотя повернулся на звук. Мальчик стоял в нескольких шагах справа, около западной части глобуса. Скорее всего, выскользнул из проема между стеллажами.
Мальчик был не тот, за кем гнался Дреер. В чем-то он даже выглядел противоположно налетчику. Пухловатый. Щекастое лицо контрастировало с узким подбородком. Но самое удивительное – глаза.
Дмитрий видел много детских взглядов. Глаза живых детей. Глаза детей-оборотней. Маленьких вампиров до и после трансформации. Навсегда ушедших отроков-Иных. Детей нынешнего столетия, прошлого века и даже позапрошлого. И все же эти отличались, хотя трудно было сразу определить чем.
Одежда у паренька была не сказать чтобы современная, но и не какая-то старинная. А ноги босые. И то правда – холода никакого в библиотеке не чувствовалось.
Под мышкой паренек держал толстую книгу. Они как-то очень были друг другу под стать: мальчик и том.
– Кто его создал? – Дреер кивнул в сторону глобуса.
А про себя отметил: хотя и он, и собеседник шевелят губами и по крайней мере у него самого двигаются голосовые связки, слова все же раздаются прямо в голове. Значит, общение идет по типу сумеречного. Любопытно.
– Точно не знаю, – ответил юный книголюб. – Но можно поискать где-нибудь в хрониках.
Дреер увидел и других детей. Нет, они не появлялись из ниоткуда, не выходили из порталов, а просто кто выскальзывал из проходов между стеллажами, а кто и спускался вниз, как по ветвям, с верхних полок из-под самого купола.
Над головой Дмитрий пронесся по воздуху белобрысый паренек, стоя на здоровенном фолианте, как на доске для серфинга. На крутом вираже облетел глобус. Фолиант рассекал пространство корешком вперед, а потом завис в метре от пола. Серфер немедленно уселся на него, свесив ноги и с интересом поглядывая на посетителя.
Дреер обернулся, ожидая подвоха. И не ошибся. Коридора и шестигранной галереи за спиной уже не было.
Уходили лучами вдаль книжные полки и широкие проходы между ними. Словно это сам Дмитрий шагнул сюда из портала, а тот возьми да и закройся.
Дети приближались без всякой угрозы, как будто собрались поглазеть на известного писателя. Многие держали в руках книги – не иначе, выстроятся в очередь за автографом.
Вокруг глобуса уже собрались в кольцо человек десять. Вернее, десять Иных, конечно же. Дмитрий осознал, что вполне может видеть их ауры. Чистые и радужные.
– Взрослые есть? – тоном наставника Дреера осведомился Дмитрий.
– Есть. Все взрослые. – Из скопления фигур вышел тот самый мальчик, за которым, собственно, Дмитрий и гнался. – Мне, например, сто двадцать.
– Самый маленький здесь вы, Дмитрий Леонидович, – сообщил пухлый книголюб, очевидно, старший в этой шайке.
– Я здесь именем Великого Договора… – высказал Дреер самое глупое из всего, что мог придумать.
– Мы тоже хранители Договора, – сказала ближе всего стоявшая девочка.
На вид – лет тринадцать. Между ребенком и подростком. Симпатичная, с двумя косичками, даже чем-то похожая на Анну в детстве. Но покрой платьица не оставлял сомнений: возможно, девчушка старше того, которому сто двадцать.
– Какого Договора? – сверху вниз поглядел на нее Дреер.
– Он один, – спокойно ответила девочка. Мол, что непонятного?
– Хранители не воруют книги. – Дмитрий не мог остановить вдруг хлынувший из него поток морализаторства. Он сам не вполне осознавал, что несет. Может быть, не вовремя включился педагогический рефлекс: вот наставник Дреер, а вот класс. Может, все это как раз из-за книжек – ведь каждый держал в руках хотя бы один томик… если не сидел на нем, неподвижно зависнув над полом. А может, Дмитрия слишком сильно задело, что он тут самый юный.
– Мы не воруем, – вмешался старший мальчик. – Мы изымаем на хранение.
– Это может делать только Инквизиция. Или Дозоры.
– А мы и есть Дозор.
– Вот как? И какой? Ночной или Дневной?
– Книжный.
– Ни один Дозор, хоть сумеречный, хоть книжный, хоть киношный или телевизионный, никогда… – Дмитрий сделал паузу. – Никогда!.. Не врывается в библиотеку или схрон Инквизиции. Это уже даже не воровство. Грабеж средь бела дня – вот как это называется. Точка.
О том, что и он сам когда-то вместе с наставником обокрал хранилище, словесник в пылу нравоучений благополучно забыл.
