ПОСЛЕДСТВИЯ И ЗАЧИСТКИ
Князь и его окружение не стали задерживаться на месте событий. Чуть раньше отправили на подворье цитадели повозки. Приехала особая городская команда и вывезла трупы. Потом появились уборщики, которые зачистили следы сражения и смыли с мостовой кровь.
Напоследок стали снимать оцепление, в том числе и убирать многочисленные рыцарские дозоры с крепостной стены и заслоны у ворот. Но именно тогда и появились в рядах городского гарнизона первые жертвы. Четверо воинов наружной стражи, разобравшись наконец-то, где и кого арестовали, вдруг попытались захватить коней и с боем прорваться сквозь открывшиеся для пропуска людей ворота. В сражении с ними пало трое.
Еще пятеро лиц, весьма приближенных к князю, во главе с предателем-баннеретом, в другом месте спустились со стены на веревках и бросились к ближайшему лесу. В утренних сумерках их заметили не сразу, и потом целой сотне гарнизонного войска пришлось почти весь день вылавливать эту пятерку отчаянных беглецов. А те сражались как звери, понимая, что терять им нечего, и сумели уничтожить девять человек.
Мало того, убив своего напарника по дозору, еще один рыцарь-предатель сумел по веревке спуститься за стену и никем не замеченным уйти в неверном свете начинающегося дня. На его поиски отправили десяток всадников, но те так ничего и не смогли отыскать в лесу, куда вели следы беглеца. Этим предателем оказался тот самый Жанай, который старался постоянно находиться возле баннерета Молнара. Тем не менее тот факт, что Жанай оказался на стене, говорил о явном недоверии к нему Айзека Молнара. А вот гибель дозорного, подло убитого в спину, Айзек с чувством глубокого раскаяния записал себе в грубейший просчет.
Несколько раненых оказались среди княжих людей, когда арестовывали в цитадели тех, кто оставался во время захвата в своих постелях. Так что назвать победу совсем бескровной никак не получалось при всем желании.
Ну и постепенно удалось выяснить детали разбойных нападений на миссии. Враги действовали широко, с размахом, вербуя в сообщники разных людей, щедро платили им золотом, а напоследок старались убрать тех, кто мог про них хоть что-то рассказать. Узнали и главную цель подобной кровожадности: никоим образом не допустить русских к монарху, к Ярославу Хорфагеру.
В некоторых местах оставались завербованные агенты, и уже к вечеру пошла волна арестов по отдаленным постам и городищам. Взяли нескольких служивых на границе, которые голубиной почтой отправляли шпионам весточки о том, какой дорогой и когда проехали княжеские посланцы из Руси. Злоумышленники заранее рассредоточивались небольшими отрядами в местах возможных привалов и совершали дерзкие нападения на русских.
Поражала наглость, с которой они действовали, храня «горячие» трофеи в столице княжества, можно сказать, под самым носом у сбивающих ноги ищеек. Каких только татей и где ни искали, а вот в самом Вищине и не заметили разбойников, работающих под видом солидных купцов.
Кстати, эти купцы за пару дней перед выездом собрали обманом с иных коллег солидный куш. Иначе говоря, брали заказы на доставку всего, чего только люду хотелось, и взимали совсем смехотворную предоплату.
Родом вся банда, возглавляемая доном Педро, оказалась из Римской империи. Конкретнее — из провинции Кордоба, на юге Пиренейского полуострова. Действовали они в королевстве уже четыре года, только вначале промышляли на севере, вдоль морских побережий, и только полтора года как осели в граде Вищин. Некий контракт тайных служб Рима, в которых отметился след и папских легатов, оказался завершен, и мнимые купцы богачами отправлялись на родину. Точнее, собирались отправиться. Да только излишняя жадность подвела, позарились на деньги наивного с виду рыцаря.
Между прочим, выяснение степени наивности чуть этого самого рыцаря не спалило. И хорошо, что великий светлый волхв держал под контролем ведущиеся допросы, а потому вовремя сгладил острые углы, отправив следствие по дальнейшему пути выяснений более важных обстоятельств.
Но к себе старик вызвал Шестопера ближе к ужину, под видом очередного осмотра. И, когда тот оказался в его руках, наехал с угрозой и неожиданной свирепостью:
— Признавайся, что еще ты утаил из событий в корчме «Жареный карасик»?!
— Чего там утаивать-то? — растерялся Василий.
— Как ты подслушал разговор Педро с его напарником? Они кровью плюются, но клянутся, что, разговаривая о тебе, никуда не выходили. Наоборот, это ты куда-то удалился. Ну! — рявкнул он прямо ему в ухо. — Выкладывай свой секрет!
Пока Райкалин мотал головой, пытаясь восстановить слух, Боджи с явной неохотой посоветовал: «Да ладно уж, можешь этому старому мухомору признаться о моем наличии. Все равно он уже либо догадался, либо землю рыть станет до тех пор, пока все не выяснит… Да и у меня такое чувство, что он тоже при себе боевого смерченя таскает. Такие ушлые, как он, без нас и дня прожить не мыслят».
Но Василий попытался брыкаться. Уж очень не хотелось ему раскрывать свои последние секреты, Вначале дед узнает о Секаторе, потом Секатор от деда узнает о перерождении… Все равно узнают! Но как же хотелось оттянуть этот момент! А почему так происходит, ни одной толковой догадки не возникало.
Так что в ход пошла выдумка:
— Есть такая вещь, как плащ-невидимка. Надеваешь его, и тебя ни одна собака не видит. Нет, собака учуять может… А вот человек — в упор тебя в этом плаще не замечает. Стоишь возле него и слушаешь, слушаешь, слушаешь…
— Хватит мне сказки рассказывать! — рассердился Гонта. — Правду говори! Или ты меня специально злишь?!
