не выясню, принимать окончательное решение по Гирчину, точнее, по братьям Гирчиным – не буду!»
С этими мыслями он и уселся за банкетный стол. Тем более что компания оказалась знакомой: шесть красавиц с хутора да оба новых приятеля. Разве что присоединилась к застолью баронесса Гармаш, мать Бронислава, со своей младшей сестрой. Далее были представлены: комендант замка; некий тучный тип, которого отрекомендовали дворецким; алхимик Бразандис да три девицы.
Комендант молчал и только ел. Баронесса с сестрой скорее пробовали и порой смачивали губы вином. Дворецкий, несмотря на обильное возлияние, покинул застолье самым первым с живостью, весьма поразительной для человека его комплекции:
– Дел много! – пояснил он на ходу. – А то бы я до самого утра с вами пировал! Но чуть позже все равно вернусь!
Райкалин так и не понял: с какой стати слуга, пусть и самый старший среди них, пирует за одним столом со своими господами? Но спрашивать вслед не годилось, как и лезть в чужой монастырь со своим уставом.
Тем более что больший интерес у Василия вызвал алхимик. Тот внешне ничем не отличался от усредненного обывателя того же Вищина. Все у Бразандиса было среднее: рост, стать, лицо, усики, голос, движения и аппетит. Зато он никак не мог совладать со своим любопытством и чрезмерной заинтересованностью новым гостем. Постоянно косил глазом на Шестопера, ловил каждое его слово, а порой и пялился на него, как в той поговорке про барана и новые ворота. Словно увидел чудо-юдо.
Много болтающий Бронислав никому не давал толком поговорить. Пришлось ждать удобного момента, который представился после ухода баронессы. Она явно переживала за супруга, оставшегося в лесу, и даже попыталась укорить собравшихся:
– Пировать будете, когда барон вернется.
– Да ничего с ним не случится! – заверил ее Агап, помогая подняться из-за стола сестре хозяйки и провожая их обеих из зала. Видимо, пожелал с ними о чем-то переговорить без лишних ушей.
Баронет отвлекся на разговор с комендантом замка, и Василий тут же воспользовался шансом разговорить алхимика. Пересел к нему ближе и забросал вопросами:
– А в чем вообще заключается твоя работа?
– О! Работы у меня хоть отбавляй! – несколько нервно похвастался середнячок. Но объяснил подробно: – Обеспечиваю всех нужными снадобьями, составляю сложные ингредиенты и сплавы для создания оберегов. Произвожу яды для борьбы с крысами, кротами, мышами, тараканами, тлей, плодожорками, гусеницами и прочими вредителями.
– Ого! Получается, что баронские кметы тебе хорошим урожаем обязаны?
– Несомненно! Если бы не я, урожай был бы меньше на пятую часть, а то и на четверть.
Шестопер покивал уважительно:
– Хорошее умение. Но всегда ли яды помогают? Например, четыре дня шли проливные грозы, так они, наверное, все твои усилия смыли?
– Частично смыли, но это уже не столь важно. Та же тля на овощных растениях уже была уничтожена в самый ответственный этап своего размножения. А тогда дождей не было, все сложилось идеально.
Разговор продолжился на тему других сельскохозяйственных вредителей, но Райкалин уже получил лишнее подтверждение своему «выпадению» из жизни на трое суток. Далее он тоже спрашивал вроде как о несущественных мелочах, но кое-что успел выяснить.
Например: трое братьев Гирчиных существовали в самом деле. И тот факт подтвердился, что средненький прибывает этой ночью, а то и поздним вечером. И что все три власнеча – непревзойденные знахари, непобедимые колдуны, ушлые политики и великие экспериментаторы.
Но вернулся Агап, и разговор прервался. У Василия появилась уверенность, что Бразандис явно струсил и впал в панику после раздавшегося громкого восклицания:
– Сплетничаете за моей спиной? И наверняка наш гость уже все секреты у нашего наивного алхимика выпытал?
Пока Гирчин усаживался шумно за стол, алхимик сумел собраться с духом и выдавить из себя:
– В методах борьбы с тлей и саранчой нет никаких секретов.
– Это тебе кажется, что нет, – посмеивался колдун. – На самом деле наш доблестный Шестопер у тебя уже что надо выспросил и что ему хотелось узнал! Хе-хе! – После чего глянул на приятеля. – Правда, Грин?
– Да, – согласно кивнул тот. – С завтрашнего дня начинаю создавать свою лабораторию и перехожу на производство ядов. Прибыльная штука, как я погляжу.
Вроде все посмеялись, но Бразандис замкнулся и больше ни слова не произнес. Но его голос, со старческой хрипотцой, Василий запомнил отлично.
Дальше застолье шло по уже хорошо знакомой стезе: ударные дозы алкоголя, усиливающееся нестройное пение и выходящая за рамки приличий фривольность. Вот только до настоящей оргии с беспорядочными совокуплениями так и не дошло. По крайней мере, сам рыцарь ничего «этакого» не помнил. В глазах стало троиться, потом странно темнеть, в голове появился неуместный шум, ну и конечности перестали повиноваться. Кажется, он даже упал со стула.
Только и билась в сознании полная недоумения мысль: «Странно, чего это я так окосел?.. Раньше вроде и больше выкушивал местного пойла, все равно
