– Прошу прощения, лорд, дело не в тренировках. Дни у меня выдались тяжелые и…
Стон правителя оборвал разговор. Три пары глаз устремили взгляд к телу вельможи. Пострадавшего начало лихорадить, а его питомец еще быстрее заработал передними лапами.
– Хлеу, заскочи в дом, пусть принесут одеяла.
Рыжик позволил укрыть ноги хозяина, но на попытку дотронуться до кожи больного отреагировал утробным рычанием. Женщина, которой все-таки удалось это сделать, сообщила, что жара нет. Когда же высокого лорда доставили на остров, он буквально «горел». Пришлось даже водой поливать для охлаждения.
– Это сонная лихорадка? – с тревогой в голосе спросил Хлеу.
– Надеюсь, нет.
– Слушайте, зверек его в кровь разодрал, – заволновался милорд, сделав шаг к больному.
– Р-р-р-р! – Реакция со стороны питомца последовала немедленно.
Мало того, он спрыгнул с пациента, подскочил к шесту и, ухватив его зубами, подтащил к телу, буквально вложив оружие в ладонь хозяина. Потом снова занял прежнее место и осатанело продолжил «оздоровительные процедуры».
– Не стоит ему мешать, внук. Мне кажется, эти двое неслучайно оказались вместе, – задумчиво произнес Груе. – Вспомните: рыжий комок появился на плече Лео после его встречи с демоном.
– И что с того? – Милорд с опаской поглядывал на «массажиста».
– Демоны просто так подарки не раздают, – подняв вверх указательный палец, глубокомысленно изрек Мирл.
Зверек между тем действительно работал как сумасшедший. Его пациента лихорадило все сильнее и сильнее… и вдруг массажист «окаменел». С минуту он изображал из себя статую, а потом перестал дергаться и сам больной.
Когда Рыжик устало перебрался к шее хозяина, Груе толкнул внука:
– Бегом за целителем! Тащи сюда обоих.
Глава 26
Подарок на день рождения
– Где это я опять? Почему так все тело ломит? Что со мной сделало пресловутое бледно-фиолетовое облако? А может, дело в том красном корешке… Неужели наркотик?
Царьков осмотрелся, но разобраться в обстановке оказалось непросто. Под ногами – усеянная пожухлой листвой плоская, как стол, поверхность, вокруг – полное отсутствие деревьев, вверху – затянутое плотными тучами небо. Настолько плотными, что угадать, где находится солнце, не представлялось возможным.
«Ладно – деревьев нет, так хоть бы пеньки кто оставил. Ноги не держат, и присесть не на что, хоть на землю падай. А вдруг потом встать не смогу?»
Ощущение враждебности непонятной местности не позволяло расслабиться ни на минуту. Впрочем, и напрячься не получалось – полная апатия, вызванная безмерной слабостью. Давно он себя так скверно не чувствовал. Казалось, силы навсегда покинули человека. Остатков едва хватало, чтобы не упасть.
«Даже спросить не у кого, куда идти. Где тут выход? Или вход?»
Он сделал шаг и понял: ходьба – это огромный труд, на который он сейчас не способен.
«Ё-мейл твою… Совсем до ручки докатился! Хорошо еще дышать могу. Больше никаких корешков и контактов с кисельными облаками».
Мысли были под стать мышцам – такие же вялые и бесформенные. Собственное состояние сильно угнетало. Леонид попробовал себя ущипнуть. Боль почувствовал, да что толку? В реальности ничего подобного быть не могло, значит, опять затянуло в двойной сон, хотя он не помнил, чтобы вообще засыпал.
«А этот крендель почему не появляется? Пора бы уже! Или испугался? Да, сейчас я необычайно грозен. Сам себя боюсь», – горько усмехнулся «непобедимый».
Подувший легкий ветерок порадовал Царькова. Хотелось верить, что от его дуновения все изменится, однако ландшафт по-прежнему оставался скучным, тучки над головой не спешили разбегаться, и только листва под ногами лениво закружилась в медленном хороводе.
«О, а это уже интересно!» – Высокий лорд увидел в нескольких шагах от себя зарождающийся вихрь, который постепенно втягивал внутрь опавшие листья.
Сначала они кружили плавно и неспешно, однако скорость понемногу возрастала, вихрь уплотнялся, все больше сужаясь. В какой-то момент внутри него проступили очертания человеческой фигуры. Когда ветер вдруг резко стих, в центре пропавшего волчка остался стоять немолодой воин в цельнометаллическом доспехе с круглым щитом и изогнутым клинком в руках.
– Явился – не запылился, – равнодушно констатировал Царьков. Он не удивился, не испугался, сил не хватало даже для страха.
