выбрал Бэлу, значит, будет ее ценить и заботиться о ней и ее дочке.
Успокаивало также то, что в королевство через столь долгое время Истор вернулся уже полностью сформировавшимся зрелым человеком, уверенным, знающим себе цену и умеющим делать правильные выводы. Бэла не сказала бы, что он потерял голову от любви, но чувства, безусловно, были, и достаточно сильные, раз спокойно принял тот факт, что у нее есть ребенок, но никогда не было мужа. Да уж, действительно идеальный вариант.
– Как там Элинна, ты не получала писем? – перевела Бэла разговор на другую тему, а Виолетта раскрыла сумочку и достала пару конвертов.
– У нее все хорошо, живут с супругом в поместье родителей, помогают им. Элинна умеет находить общий язык с людьми и прекрасно ладит со свекровью и свекром. К тому же ей там очень нравится, у нее масса интересных занятий. Послушай, что она написала…
Бэла шла домой, скользя задумчивым взглядом по стенам домов и подсвеченным заходящим солнцем кронам деревьев. Она отказалась от предложения Виолетты подвезти ее до дома в карете. Хотелось пройтись, снова все обдумать. От выбора целительницы зависела не только ее жизнь, но и будущее дочери.
Бэла вдруг вспомнила, как раньше не понимала молодых девчонок из числа ее бывших подруг, вышедших замуж за стариков из одного голого расчета. Истор не был стариком, он со всех сторон являлся очень и очень завидной партией. А уж как тяжело найти надежного мужчину, с которым рядом ничего не боишься и не тревожишься за будущее самого драгоценного на свете существа, Бэла знала не понаслышке. Чего только не произошло с ней за это время, в четыре года уместилась целая жизнь, заставившая повзрослеть быстро и навсегда.
Как же изменилось отношение окружающих, когда сняли чары иллюзий! Только тогда Бэла поняла, насколько сильны в их обществе предрассудки. Люди шептались за ее спиной, иногда осуждали открыто, особенно те, которые мнили себя самыми правильными просто потому, что никогда не оказывались в ситуации, схожей с ситуацией Бэлы. Но у нее было за что бороться, еще у нее были друзья и брат, готовый растерзать каждого, кто осмелится бросить на целительницу косой взгляд. А как подруги вступались! Бэла с грустью улыбнулась. Кто бы мог подумать, что трех хрупких с виду девушек, закрывавших ее своими спинами от осуждающих взглядов, станут обходить стороной все злые языки!
Теперь и подавно никто не смел слова открыто сказать, ведь именно ее брат сменил на посту бесследно исчезнувшего ректора знаменитой виерской академии, а мужем ее лучшей подруги являлся не кто иной, как советник короля. Сама же Бэла достигла такого положения, которого нелегко было добиться даже мужчине. Впереди ожидалась защита сложнейшего и немного рискованного проекта, который либо прославит ее имя и обеспечит им с дочкой надежное будущее, либо даст возможность всем тем, кто осуждал ее, всласть позубоскалить.
Да, в ее положении любая, даже малейшая ошибка может быть фатальной просто потому, что она женщина, еще и красивая женщина, а таким ничего не прощают.
Бэла вздохнула. Она даже завидовала своим сотрудницам, теперь уже подчиненным, которые не отличались яркой внешностью, зато блистали умом. А еще порадовалась в который раз, что старого начальника их центра сместили, потому как очень неприятно было вспоминать о его домогательствах. Ничего, Бэла стиснула зубы, отгоняя прочь неприятные мысли, ради дочери она преодолеет все сложности, у Лии будет чудесное будущее, никому даже в голову не придет дразнить ее, тем более если у девочки появится такой отец, как Истор. Бэла решительно заправила за ухо выбившуюся прядь и поняла, что больше не станет колебаться относительно предложения Иста.
Глава 18
ШАГ
Для живых каждый день – это отрезок долгого пути, наполненный событиями, спешкой, суматохой, делами. Дни бегут один за другим, внося в жизнь бесконечные поправки, коррективы, перемены. Мы живем, дышим, строим планы, достигаем целей. Каждый миг драгоценен, потому что никогда не повторится, и мы спешим, спешим жить.
Тем, кто покинул земной круг, нет смысла торопиться, для них открыта вечность, для них закончились суета и спешка, впереди их не ждет никаких изменений, позади не осталось того, о чем можно пожалеть, ведь чувства больше не имеют значения, не терзают сердце. Для мертвых наступает совсем иная жизнь, и ее миг измеряется веками.
А что, если чувства оказались сильнее смерти, что, если последний вдох не оборвался, но застыл морозным паром и заледенел на неопределенный отрезок времени, а тело замерзло в тисках чистого холода, не живя, но и не успев умереть? Если ледяная скульптура, не являющаяся более человеком, не стала и частью холодного великолепия пещер?
Неожиданно у пронизывающей каждый кристаллик льда первобытной энергии появился сосуд, который можно было наполнить, стягивая и заживляя разорванные связки замершего в неизменности тела, тела, для которого, кроме бесконечной ноющей боли и последнего терзающего воспоминания, не осталось ощущений. Миг растянулся на целую вечность, а дни и годы сливались в бесконечный калейдоскоп.
Время шло, мир менялся, а здесь все оставалось неизменным до того мига, когда затянулась последняя связка и восстановленная магическая сила вдруг сформировала тот нерушимый круг, в котором для магов и скрывается источник жизни. Эта сила согревала тонкое и хрупкое стекло драгоценной ампулы, и та, не выдержав потока горячей энергии, откликнулась на зов жизни и вдруг лопнула. Последний вдох ожил на губах, а чудодейственный раствор уже проник в поры, и застывшее сердце вдруг сделало первый толчок.
Больно, нестерпимо больно возрождаться к жизни, если ты был мертв. Почти невозможно преодолеть себя, чтобы сделать первое движение, заставить
