Как только топот босых ног по ковру стих, папа вернулся ко мне.
– Как понимаю, ты была с Максом, и как понимаю, ты опять взялась за свой старый диплом?
Отрицать было глупо, и я попыталась перейти в нападение. Правда, нападение захлебнулось, стоило только отцу нахмурить брови. Но я взяла себя в руки.
– Да! У меня было то, чем я могла гордиться! То, что я сделала сама от и до. Но нет! Сначала меня обвинили в том, что я накосячила, а теперь вообще сунули невнятную и водянистую тему. Да, безопасную. Но, вечность возьми, я стала посмешищем! Даже большим, чем была!
– То, что ты посмешище, – это твоя вина. И не только ты от этого страдаешь. Мой авторитет твое поведение подрывает с завидным постоянством. Я уже другим всадникам в глаза смотреть не могу. Рик тебе не нравится, но к смертному алкоголику тебя тянет как магнитом!
Со стороны мойр послышались одобрительные смешки.
– У вас чай не остыл? – внезапно сменил тему отец.
Мойры продемонстрировали ему пустые чашки.
– В мире смертных, – задумчиво произнесла доселе молчаливая мама, – когда хозяева хотят, чтобы гость ушел, ему наливают полную чашку чая. Мы вам уже три налили.
– До свидания, – намекнул яснее папа.
Пробурчав что-то ругательное, дамы прошли на выход. И там нос к носу столкнулись с магистром.
– Скандал с утра пораньше, – присаживаясь за стол, хмыкнул он, с брезгливым интересом рассматривая торт. – Слава Борджиа покоя не дает? Кого травить собрались?
Мама кинула на меня неодобрительный взгляд. Да, я запретила без моего позволения выкидывать продукты! Я ботулизм на контрольную по смертельным токсическим веществам две недели выращивала, пока мама его не выкинула. А мне трояк в зачетку.
– Смерть, не вмешивайся. Свои будут, поймешь.
Магистр с веселым изумлением посмотрел на отца.
– Надо же, я дожил до момента, когда меня попрекают отсутствием детей. Морис Мор – образцовый отец. Смотрю, демократический строй в семье свергнут. Джульетта, – он повернулся ко мне, – ты что натворила? Пришла домой в платье наизнанку и без нижнего белья? Или заменила воду в фонтане академии на спирт? Или… не помню… Мор, что еще мы творили в студенческие годы?
– Вы ходили в платье и без нижнего белья? – обалдела я, но по взгляду папы поняла, что лучше бы мне помолчать.
А нехило папуля отжигал. Впрочем, я в этом и не сомневалась. Не на пустом же месте у Фели эти закидоны. Плюс помню, как на юбилее академии папе преподаватели, которые уже ушли на пенсию, вручили шуточный кубок с гравировкой «Почетной головной боли». А еще я видела портрет мамы времен, когда она познакомилась с папой. Юбка ниже колена, начищенные до блеска балетки, две косички и в довершение картины… футляр с кларнетом. Хорошая девочка. А кого выбирают хорошие девочки?
– Я мог снести половину академии, но никогда, я подчеркиваю, никогда, – слова отец буквально выплевывал, – не опускался до связи со смертными!
Магистр окаменел.
– Мне кажется, в мой огород только что прилетел камень… или даже бетонная плита. До сих пор Хелен мне забыть не можешь?
– Да, забудешь, как ты едва не похоронил свое бессмертие и карьеру ради существа, которое проживет лет семьдесят максимум!
– И поэтому ты решил выдать дочь за бессмертного? Чтобы уж хоронить жизнь, так качественно. На тысячелетия.
На последних словах Смерть встал из-за стола и оказался лицом к лицу с отцом. Впрочем, Смерть был чуточку выше.
– Дружба со смертными может научить ценить время, молодость. А инфантильный ребенок, который, по твоему мнению, является прекрасной парой твоей дочери, научит ее только считать зря прожитые годы. Сначала воспитывай мужа, потом детей.
– Я вам не мешаю? – пропищала я, несколько удивленная таким поворотом событий.
– Смерть, – поддержала меня мама, – я ценю твое мнение, но не тебе решать судьбу нашей дочери.
После этой фразы магистр сдулся. С интересом глянул на маму и тихо – я не расслышала – что-то спросил у отца. Тот покачал головой.
– Даже так? Тогда позвольте откланяться. Джульетта, через час жду тебя на парах.
Час? Я только из Эркатора!
– Давайте вы меня потом доругаете? – уже запирая дверь ванной, крикнула я.
Сушить волосы было некогда, и пришлось убрать мокрые пряди в пучок. Было ощущение, что гроза не кончилась, а лишь сместилась в сторону и вечером снова разразится над моим домом. Зачастили они, грозы эти.
Кто, шутки ради, запихнул в кабинет птичий базар? Чириканье, хихиканье и щебет разносились на весь коридор. Когда я заглянула, то увидела, что весь женский персонал скучковался в углу и что-то рассматривал.
– Дамы, если вы опять покупаете чудо-сковородку Гермеса, то учтите – больше я их на помойку не потащу!
