Олив слабо покачала ногой. Несколько лет назад, когда она строила снежную крепость без варежек, девочка обморозила руки и все еще помнила жгучую, ноющую боль. Сейчас она ощущала себя так, словно все ее тело закатали в сугроб. Она втянула воздух сквозь зубы.
– И это все, на что ты способна? – поддразнил ее Харви.
Олив снова покачала ногой и поморщилась.
Харви перекатился бочонком по ее лодыжкам.
– Хороший агент просчитывает действия противника на три шага вперед, – шепнул он. – Давай, Агент Олив, прицелься и…
Олив пинком сбросила Харви с кровати.
Боль прошила ее от самых кончиков пальцев на ногах.
– Ох! – простонала она.
– Отличное попадание, мисс, – сказал Леопольд.
– С ней все будет в порядке, – заверил Горацио.
Олив знала, что должна испытывать облегчение. Она знала, что лежать в собственной кровати, когда нарисованный Олдос уничтожен, а все ее друзья собрались вокруг, весьма неплохо. Но чего-то не хватало. Чего-то… Олив дернула гудящими пальцами. Нет.
– Мортон! – прохрипела она.
– Что с ним? – спросил Резерфорд.
– Он там, снаружи! – Задыхаясь, выпалила Олив. – Сам по себе. С нарисованным Горацио. – Как только Олив осознала, сколько времени уже Мортон провел не на глазах, не в Иных местах, паника взметнулась у нее в груди, как разгорающийся пожар. – Он собирается сбежать! – ахнула она.
– О чем ты, Олив? – спросил Горацио у нее из-под бока.
– Он собирается уйти, – умудрилась выговорить Олив, – и потеряться или пораниться и никогда не вернуться!
– Мы его найдем, мисс, – пообещал Леопольд. – Не волнуйтесь.
– Спецслужбы берутся за дело, – прибавил Харви, запрыгивая обратно на кровать.
– Где ты в последний раз его видела? – спросил Резерфорд.
– Он спускался на первый этаж. Следом за
– Оставайся тут, – велел Горацио. – Просто продолжай шевелить руками и ногами. Мы с этим разберемся.
Три кота выскользнули из двери, Резерфорд на цыпочках вышел следом. Олив услышала, как их тихие шаги тают вдали.
Она уставилась на темный потолок и попыталась по очереди пошевелить пальцами, испытывая обжигающую боль. Олив остановилась, чувствуя себя страшно вымотанной. В конце концов, была глубокая ночь, а она только и делала, что перескакивала из картины в картину, падала в ямы, носилась по лесам, холмам и коридорам. А постель была такая удобная…
Но заснуть сейчас девочка не могла – это было бы отвратительно. Во-первых, Горацио велел не переставая двигаться. Да и Мортон с Горацио- самозванцем все еще были где-то в доме – или где-то за его стенами.
Олив нервно засучила ногами. Она завертела головой из стороны в сторону, что оказалось не слишком уж больно, и начала подниматься на руках, что оказалось
Рухнув назад на подушки, Олив постаралась прислушаться к звуку крови, хлынувшей по ее телу, вообразить, как та протекает по нарисованным местам, шипя, потрескивая и дымясь, словно кипяток, попавший на глыбу льда. Она слышала, как сердце бьется у нее в ушах,
И тут, откуда-то издалека до нее донесся еще один «бум».
Олив повернула голову набок и потянулась посмотреть в открытую дверь спальни. Она увидела коридор, слабо сияющий лунным светом. Он был пуст.
Но тут снова послышался стук.
Сердце Олив забилось чуть быстрее. Другой «бум» быстрее не стал. И тогда Олив поняла, что это были за звуки.
Кто-то взбирался по ступеням.
– Резерфорд? – шепотом позвала Олив.
Но шаги были медленные, не как у Резерфорда.
– Горацио? Леопольд?
Но шаги не были похожи на кошачьи.
