передвижения, никто не усомнился бы в том, что она настоящий специалист в этом деле.
Огромная туша, покрытая сизыми перьями, протопала по пиршественному залу, зловеще скребя кривыми когтями по мозаичному полу, остановилась напротив Узандафа и произнесла тем самым драконопростуженным голосом:
— Славен буди победитель гухурунды…
— Кто? Я? — изумилась мумия.
— Конечно, нет, с чего вы взяли? — отрезала гарпия и поковыляла вдоль стола.
Ее черные глаза внимательно шарили по лицам присутствующих, как рука карманника в кошельке растяпы-прохожего. Затем она сделала что-то похожее на охотничью стойку и рванулась к Лилипупсу.
— Славен буди победитель гухурунды, — завела она снова.
— Гык, — сказал Лилипупс, как сказал бы всякий Зверопус Первой категории, которому приписывают чужие заслуги.
— …и Тотомагоса!
— Гырр-гык.
— А, — догадалась гарпия. — Вы что-то сказали?
Лилипупс побуравил ее крошечными глазками. Будь это особь мужского пола, он бы уже задал этому нахалу добрую трепку, но вдруг это все-таки дама? Дам он сразу отправлял к своему генералу, у которого, как тот сам неоднократно говорил, имелся бесценный опыт конфликтов с победоносной маменькой. К тому же, твердый в эстетических убеждениях тролль не одобрял женщин, у которых вместо фигуры тело.
— Славен… Что вы делаете?
— Я пытаюсь нахмурить мозг и закончить этот дебат.
— То есть это не имеет к вам отношения, — хрюкнула гарпия. — Отлично. Я так и знала.
Ее туша, пересекающая зал в разных направлениях, походила на огромный корабль в бурю, потерявший вдобавок штурмана. Сопровождаемая удивленными взглядами, она задумчиво побродила взад-вперед вдоль столов. Затем ее прибило к доктору Дотту.
— Славен буди победитель гухурунды…
— Уж я бы ему показал, где раки зимуют.
— А почему не показали?
— Не довелось.
Дар прорицания многих сделал сообразительнее. Всего с десяток помаргиваний понадобилось Балахульде, чтобы достать истину со дна колодца. Она кокетливо подмигнула черному халату, вызвав у того очередной приступ панического ужаса, еще немного покружила по залу и остановилась напротив дамы Цицы.
— Славен буди…
— Нет.
— Не скромничайте. Я начну сначала. Славен буди…
— Не я.
Балахульда всмотрелась внимательнее.
— Так бы сразу и сказали.
— Я сказала.
— Ой, кто вас там слушал?
— Кто это? — изумился Юлейн, кладя ложку мимо стола.
— Повелительница Турутухлей, царица гарпий, провидица и потомственная предсказательница Балахульда, — ответил всеведущий Думгар.
— Кто ее сюда вызвал? — в ужасе спросил Зелг. — Какая же она предсказательница, если не может угадать простейших вещей?
— Молодой человек, — строго сказала гарпия. — Я отлично предсказываю. Просто я очень плохо вижу.
— Если учесть, что гарпии отражаются в зеркалах, то она просто счастливица, — мрачно заметил Мадарьяга, чувствительный нос которого многого не одобрял в гарпиях.
— Нельзя так говорить про гарпий, — всполошился Мардамон. — Они могут проклясть.
— Тогда это будет уже в семьдесят третий раз, — ухмыльнулся вампир. — Меня семьдесят два раза проклинали до тринадцатого колена и один раз до четырнадцатого.
— Как так?!
— Это был пятидесятый раз. Юбилейный. С бонусным проклятием как постоянному клиенту.
— Слушайте! — заявила потомственная прорицательница, — Не морочьте мне голову. Мне нужно сделать торжественное приветствие и плавно перейти к пророчеству. Давайте сюда этого вашего непобедимого.
