— Мы это знаем?
— Нет, это утверждает внутренний голос Лилипупса, а внутренний голос Лилипупса, доложу я вам — это совершенное ого-го!!! Он никогда не ошибается даже в самых ошибочных своих предположениях.
— И почему нас это так интересует?
— Вероятно, потому что это ужасно интересно.
ГЛАВА 2
Тот день вообще не задался с самого утра. Началось с того, что у Гописсы подгорели кексы, что было странно вдвойне. Во-первых, у него никогда ничего не подгорало, во-вторых, никаких кексов он в тот день в печку не ставил. Взревев как раненый древнеступ, Гописса ринулся на кухню — спасать неопознанные кексы, а испуганные домовые брызнули во все стороны, разнося по Виззлу и окрестностям весть о необычайном происшествии. Это случилось на рассвете — по доброй старой традиции, согласно которой все мало-мальски судьбоносное вершится на рассвете, как будто после полудня вход в историю закрыт.
Итак, едва только заспанное сентябрьское солнышко высунулось из-под розового одеяла горизонта разведать, что да как, Виззл встал на уши, ибо не может деревня спать спокойно, если ходит ходуном ее культурный и духовный центр.
В замке тоже творилось светопреставление. Со времен пришествия энтузиаста Мардамона, обитатели Кассарии не поднимались с первыми лучами солнца от такого шума и грохота. А поднявшись, непомерно удивились тому, кто на сей раз оказался виновником переполоха. Потому что подобных эскапад логично ожидать от жизнерадостного Узандафа или неугомонного Дотта, можно предположить, что все тот же Мардамон попытается не оставить камня на камне, громоздя макет очередной пирамиды посреди тронного зала, или фея Гризольда, проснувшись в состоянии «вы что-то сказали», отправится искать, к кому бы обратиться с этим наболевшим вопросом. Наш внимательный читатель знает, что многие герои этой истории способны учинить погром в тихой кассарийской обители в силу своей энергичности и огромного энтузиазма, многие — но не надежный, как монастырские стены, Думгар. Справедливости ради следует заметить, что спровоцировал его эмоциональную реакцию все-таки развеселый призрак в черном кожаном халате.
В самом начале, когда сон как рукой сняло от диких звуков, доносившихся с первого этажа, обитатели замка повскакали с постелей каждый со своей версией происходящего. Зелг, лихорадочно надевая сапоги и безуспешно нашаривая шлем, который, разумеется, ждал своего часа в оружейной, полагал, что демоны нарушили мирный договор и обстреливают замок из огненных катапульт. Его отражение, живущее, по обыкновению, собственной жизнью, уже стояло у постели в полном боевом облачении, при мече, с Луком Яростной Тещи за плечами и почему-то со знаменем Илгалии, готовое идти на стены сражаться за свободу и независимость некромантов. В общем и целом, с ним был согласен генерал Топотан, с той только разницей, что он еще не определился с противником. Перед его мысленным взором стоял полк циклопов, которые метко швыряли в стены и башни огромные каменные глыбы.
Узандаф Ламальва да Кассар спросонья подумал, что это ломятся в двери недовольные проигрышем на вчерашних бегах таракано-зомби. Бега на редкость его порадовали, так что недовольных могло быть в пугающем изобилии. Мадарьяга, Гампакорта и Борромель грешили на Галеаса Генсена и его скверную привычку самопроизвольно возникать в неподходящих местах в самое неподходящее для этого время.
Дама Цица, несомненно, посчитала бы виновницами переполоха любвеобильных амазонок, пытающихся слиться в экстазе с великолепным минотавром, невзирая на героическое сопротивление последнего. Но дама Цица гостила на острове Нуфа, и воинственные девы как раз показывали ей ручей, через который Такангор перескочил одним махом; озеро, в водах которого Такангор совершил омовение своих могучих рук, и пещерный храм Адриэн, возле которого Такангор вдохновлял Зелга на смертный бой с Кехертусом. Складывалось впечатление, что недолог тот час, когда и сам храм Адриэн будет переименован в храм Такангора. У нас нет доказательств того, что в этот прекрасный рассветный час дама Цица думала именно о Такангоре, но она совершенно точно не думала о нарушителе утреннего спокойствия.
