дюжин воинов. – Но и сойтись с ними в бою лицом к лицу – затея глупая.
– Я обещал, что мы задержим варваров, пока Роща собирается с силой, – напомнил Корбун.
– Нужно спешить, они уже близко, – взволнованно сказала Эалин, подходя к краю уступа.
Отсюда было видно, как привычный глазу песок темнеет, наливается влагой у входа в ущелье. Варвары подобрались слишком близко. Выбор, так и не сделанный Вихрями, повис в воздухе. Но они медлили, оставаясь на месте.
– Газул не вернулся? – спросил Корбун у Хаски, появившейся рядом с ним дуновением легкого ветерка.
Девочка печально покачала головой.
– Может, оно и к лучшему. Они с Матильдой не поддержали решения помочь Крылатым, – заметил Генрих и постарался улыбнуться, но мышцы лица будто не слушались его, оно застыло безжизненной маской.
– Мы сами не знаем, что следует выбрать, – резко сказала ему в ответ Нинель. – Не нужно пытаться стать лучше, чем ты есть на самом деле. – Она откинула за спину тяжелые волосы. – Но я уже сказала вам, что вмешаюсь… и не дам этим грязным выродкам вырубить Рощу. Если неназванный не отпустит меня… Что ж, я не лишу себя радости полютовать на его земле. Но варвары… Нет, это было бы недостойным концом.
Нинель решительно вздернула подбородок и окинула остальных презрительным взглядом.
– Вы сейчас такие жалкие… Так боитесь прогадать. Потому мы и зависли в этом проклятом мире. Слишком много сомнений, слишком мало действий.
Она закрыла глаза, позволяя холеному, жаркому телу раствориться в полутьме ночи. Одно мгновение, и в лица Вихрей ударила волна яростного, злого ветра. Нинель взлетела, подхватывая и втягивая в движение воздуха песок и камни. Казалось, воплощенная в бушующей воронке грозная сила, что питалась ее злобой, сокрушит любого врага, любую стену.
Но она не успела устремиться вниз, вытянувшись дугой, чтобы обрушиться со всем гневом на варваров, – в нее, стремительно налетев, ударился другой Вихрь, куда больше, мощнее и мрачнее, сверкающий разрядами серебряных молний. Мрак содрогнулся от оглушающего грома. Мучительно долгий миг Нинель еще держалась в ночном небе, сопротивляясь чужой воле, а после рухнула в человеческом облике к ногам застывших Вихрей. Беззвучно и бессильно, словно оторванный подол когда-то прекрасного, а нынче подернутого тленом платья.
Газул ступил на камни мгновением позже. Он равнодушно посмотрел на Нинель, которая тихо стонала, силясь подняться. С еще одним холодным порывом ветра на уступ опустилась и Матильда, спокойная, холодная – не знакомая привыкшим к ее сумасшествию Вихрям.
– Вовремя мы поспели, как я погляжу, – проговорила старуха. – Не ной, девка, вставай. Давно тебя по лицу не били, так зря. Не рассыплешься, и не мечтай.
Нинель с трудом подняла голову и бросила на старуху яростный взгляд.
– Я уничтожу тебя.
Матильда скривила губы:
– Ох, не обещай того, что не по силам. Да и не время для склоки сегодня. Нынче ночь особая. Да, Газул?
Наблюдавший, как подходят к ущелью варвары, воин не шелохнулся. Его лицо оставалось бесстрастным.
– Чуток погодить – и не станет больше Рощи. И нас не станет, как вам, а? Развеемся прахом, будто и не бывало. Упокоимся. Так?
– С чего ты взяла, старая, что Роща нас отпустит? – холодно спросила Эалин.
– Некому станет отпускать! Ни кустика, ни веточки не останется.
– В прошлый раз Огонь выжег все, а сила Рощи осталась.
– То в прошлый… – казалось, старуха заколебалась, услышав разумные слова, но сознание ее, затуманенное жаждой мщения и злобой, легко отбросило все сомнения.
– Их ведет паук, – проговорил Генрих. – Он заполнит своей силой варваров, словно они пустой сосуд. Что, если бремя наше не рассеется, что, если мерзкое чудище заставит нас служить ему?
Улыбка медленно сошла с лица Матильды.
– Пусть ему, – кивнула она. – Но не проклятой Роще. Корбун, скажи им! Скажи, что я права. Хватит летать без сна и отдыха над мертвой землей, хватит нянчиться с крылатыми людишками. Время навсегда забыть и Рощу, и ее силу.
– Лучше я буду скитаться здесь еще сотню лет, чем склонюсь перед пауком, – ответил старик, наконец принимая решение. – Время выполнить обещание, друзья. Мы будем сдерживать варваров, пока Огонь не покончит с ними.
Корбун протянул руку, и ее тут же крепко сжала в ладошке Хаска. Эалин молча кивнула ему, помогая Нинель подняться. Генрих стоял тут же, решительный и мрачный.
Один Газул продолжал наблюдать за огнями факелов, текущих к ущелью, подобно змее.
– Мы не дадим вам вмешаться, старик, – гулко проговорил он.
– Ты не посмеешь… я возглавлял Серебряный Круг, когда тебя, мальчишка, еще не было на свете!
– Мне плевать. На Серебряный Круг, тебя, Рощу, кого бы то ни было еще. Я сам себе господин. И сейчас ты останешься стоять тут, наблюдать, как
