– Нет. Я вспомнил, что знаю языки. Я помню такие названия, как Африка, Ливия, Ирак, Камбоджа, Соединённые Штаты… Может, я путешественник?
– Скорее, археолог или гробокопатель, – поправила его соседка. – Некоторые из перечисленных тобой городов уже не существуют.
– А что… с ними стало? – запнувшись, спросил он.
– После Кругового Вторжения многое стало иным.
– Вторжения?.. – неуверенно переспросил мужчина, подумав, что ослышался.
– Да. Разве ты и этого не помнишь?
Он был вынужден пожать плечами.
– Нет. Ни о каком таком Круговом Вторжении я понятия не имею.
Рута даже не знала, посочувствовать ему или позавидовать. Это надо же было мужику настолько в разуме повредиться, чтобы не помнить связанного с Посещением события, повлиявшего на мир не менее сильно, чем само Посещение, случившееся без малого век назад…
– Ладно, об этом потом, – решительно произнесла она. – Ты слишком много не помнишь, а сейчас нет времени читать курс истории последней пары десятилетий.
– Да, – согласился мужчина. – Кажется, я гораздо больше не знаю, чем знаю. – Он потрогал кольцо, надетое на шею, и спросил: – Например, зачем оно?..
Рута объяснила:
– Эта пакость называется блок-ошейник. Ослабляет внутреннюю суть.
– В смысле? – не понял обеспамятевший собеседник.
– Ох-хо-хо… Допустим, тебе свойственна какая-нибудь экстрасенсорная способность. Скажем, умеешь читать мысли или там… видоизменять собственный облик. А если на тебе ошейник, то уже ничьи мысли не сможешь уловить. Только наиболее сильные волей индивидуумы могут проявлять свою суть и при ошейнике.
– Сильные волей? – переспросил мужчина. – Э-э-э… маги, что ли? Если я правильно вспомнил значение этого слова…
– Правильно, но здесь оно не подходит. Другие слова: подвергшиеся трансформирующим мутациям.
– Радиация?! – Мужчина даже подскочил, хотя из положения сидя на коленях это было нелегко сделать, и треснулся макушкой о верхнюю грань клетки. – Не понял… Разве была ядерная война? Совершенно не помню…
– Мутантов в Зоне полно, куда ж без них. – Рута, всё пытаясь сообразить, как относиться к неосведомлённости товарища по плену, проворчала: – Ядерная война тут ни при чём… – И осторожненько поинтересовалась: – Послушай, ты случайно не сбежал из какой-нибудь… м-м-м… больницы?
– Вроде нет, – неуверенно ответил он. – Хотя я… кажется, вспоминаю камеру…
– Ты беглый преступник?
– А ты? – неожиданно спросил он. – Кто ты?
– Я Рута. Будем знакомы. – Девушка улыбнулась, и теперь, после омовения, у неё это получилось почти без болезненных ощущений. – Нет, я точно не преступница. Так ты совсем не помнишь, каким образом сюда попал?
Вот как объяснить несведущему, что она в этой смердящей избе вообще случайно оказалась и, если бы не досадное ранение руки, ни в коем случае не попалась бы в лапы поисковой группы дикарей. Но её в критический момент подвела ограниченная подвижность конечности, и вот – результат налицо. Во всей красе, во всё лицо, можно сказать. И по всему телу, и даже внутри него… Проклятые зонные ублюдки!
– Помню только… яркую вспышку, а потом помню, что лежу в лесу. – На большее память мужчины не расщедрилась. – Как меня звали, понятия не имею, так что знакомиться не…
– Ясно, ясно! Скорее всего с твоей памятью что-то случилось, когда ты прошёл через портал, – предположила она. – Где ты был перед вспышкой? Попытайся, может, вспомнишь.
Мужчину вдруг аж передёрнуло. Он уставился на Руту с внезапным подозрением. Неужели припомнил что-то конкретное?! И непосредственно связанное с нею. Если да, тогда нужно выяснить безотлагательно.
– Ну?! – требовательно произнесла она. – Говори!
И словно нарочно в этот момент снова раздался топот, дверь распахнулась, и в помещение ввалились три зонорожденных ублюдка. Никого из тех, кто насиловал её накануне и затем избивал мужчину, среди них не было.
– Покупатели приехали! – объявил один из ввалившихся. – Готовьтесь!
Изъяснялся дикарь на зонном наречии, непонятном мужчине. Закономерно, что товарищ по плену уже не с подозрением, а вопросительно посмотрел на Руту. Дескать, переводи.
И она перевела:
– Нас хотят продать.
