суток отдыха и подлечиться. В конце концов, она во время операции не груши околачивала и собственной шкуры не щадила.
Всё шло так, как Рута и планировала.
Единственное, что сейчас беспокоило её, – это некая зыбкая неопределённость в настроении главного. Всем своим видом отец-командир показывал невозмутимость, но она-то умела улавливать волнение в его голосе и жестах. Определённо, он знал о брате стерегущей куда больше, чем излагал на инструктаже перед началом операции.
И гибель Крайта почему-то сильно тронула главного. Настолько, что тот после встречи с Рутой закрылся в кабинете, предварительно приказав адъютанту не беспокоить. Обычно невозмутимый и общительный командир превратился в полную противоположность самому себе.
Впрочем, Рута предпочла не зацикливаться на поисках ответов на вопрос о мотивации главного. В жизни каждого человека бывают грани, недоступные даже самым близким. Каждый имеет право на личные секреты. Как и она, Рута.
Остановившись в штабном зале базы, девушка посмотрела на электронную карту местности. По её подсчётам, Крайт должен быть где-то здесь. Если он, конечно, после ухода вниз не угодил в многочисленные ловушки четвёртого круга.
Точней, если её разум окажется прав, отказавшись поверить в то, что жизненная ходка напарника по плену и побегу окончена.
Рута выбралась наружу и не спеша пошла вдоль ряда заброшенных, полуразрушенных построек бывшего райцентра.
Она внимательно смотрела по сторонам, фиксируя каждую деталь. «Ну, где же ты, Крайт, где?!» – мысленно вопрошала Рута.
Он не послушал её там, у холма, и пошёл в другую сторону. Знал он или не знал, куда идёт, вот в чём вопрос. Ответ на который можно получить, только если Крайт найдётся. Но Рута сейчас даже была согласна не найти его вообще. При условии, что он будет жив и здоров…
Ход печальных мыслей нарушило внезапно возникшее ощущение чьего-то присутствия. Девушка резко обернулась, но никакой опасности за спиной не увидела. Пожав плечами, пошла дальше.
А кожу на задней стороне шеи продолжало жечь, будто кто-то горячо дышал в спину. Рута снова обернулась – и снова ничего. Но как только она отвернулась, из строений, которые девушка уже миновала, начали бесшумно выползать мутаравьи.
Она не смогла бы объяснить, почему обернулась в третий раз, но именно тогда и очутилась перед накатывающейся на неё волной насекомых.
Их просто не могло быть здесь, в пределах охраняемой базы, но они были! Тысячи и тысячи! Мутированные муравьи заполнили собой всю ширину дороги, но не сплошняком, а двумя фланговыми потоками. Посмотрев на них сверху, можно было увидеть, что армия мутаравьёв выстроена в форме клешни. И эта «клешня» двигалась быстро. Гораздо быстрее бегущей девушки.
Рута даже не успела прикинуть способы проредить этот сплошной поток. Об уничтожении речи не шло, в одиночку от кочевых муравьёв можно разве что убежать. Справиться с ними получится только при помощи массированного применения огнемётного оружия и слаженных общекомандных действий.
Поравнявшись с развалинами церквушки на околице посёлка, Рута обернулась и удивилась – мутаравьи отстали, что вообще для них не характерно. Осознав увиденное, девушка даже запнулась и чуть было не упала, но в этот миг кто-то схватил её и резко дёрнул. И сразу после этого земля ушла из-под ног Руты.
– Не бойся! Я вернулся! – услышала она знакомый голос.
Девушка увидела прямо перед собой лицо Крайта. Тот быстро шагал, она – вместе с ним, но её ноги почему-то не чувствовали под собой твёрдой поверхности. Только сейчас явилось осознание, что Крайт приподнял её и фактически несёт на руках.
– Отваливают, тараканы грёбаные, – удовлетворённо произнёс он и сбавил темп.
Рута посмотрела в сторону развалин, оставшихся за спинами, – поток мутаравьёв спешно утекал мимо церкви, тоже прочь от посёлка, но курс их пролегал градусах в шестидесяти от направления, избранного Крайтом.
…Он потеребил воротник куртки и тяжко вздохнул.
Случившееся начисто выбило его из колеи, и этого никто из подчинённых не должен был видеть.
Нет, нет, так не должно было случиться, но…
Он повернулся в кресле на сто восемьдесят градусов и ударил кулаком в стену, вложив в удар все свои разбушевавшиеся эмоции.
После удара ему, как ни странно, немного полегчало. Хотя разбитые костяшки придётся обрабатывать.
Но сначала хоть как-то обработать рану в душе… Плеснув в стакан водки, он поднёс сосуд ко рту и осушил одним большим глотком. Спиртное обожгло горло, заставило увлажниться глаза.
Занюхав рукавом, он положил руки на колени и просидел так пару минут. Потом набрал на дверце сейфа код. Когда замок открылся, достал из недр старую, сильно выцветшую фотографию.
На ней были изображены двое мужчин. В одном из них при определённом усилии можно было узнать человека, который сейчас достал из сейфа фото, но ещё совсем молодого. Второй был гораздо старше, невеликого росточка, щуплый, заросший щетиной, с сигаретой в зубах. Никаких особых примет.
Сидящий за столом с фотографией в руке долго смотрел на мужчину с сигаретой.
– Прости, брат-сталкер… Я нашёл твоего мальчика слишком поздно и не успел захватить…
Вернув фотографию в сейф, он смахнул предательски побежавшую по щеке слезу и налил в стакан ещё водки.
