высоту…
— У меня замечательная фигура. И формы хорошие, — сквозь зубы процедила я, оборачиваясь и упирая руки в бока. Куда только вся прежняя стыдливость подевалась? — Чтоб ты знал, я по этому поводу абсолютно спокойна!
— Угу, продолжай заниматься самоутверждением, но про «пуш-ап» не забывай, — осклабился пуще прежнего Баха, скользнув насмешливым взглядом по оголившимся частям тела. Однако стоило домовому разглядеть то, из-за чего я, собственно, и кричала, как он мгновенно посуровел и, озадаченно ткнув в меня пальцем, спросил:
— Это что за чертовщина? Какого…?!
Говорил домовой об ожоге, очертания которого быстро теряли форму, превращаясь в небольшое размытое пятно. Маленькое и невзрачное. Словно обожглась я уже давно, и теперь лишь едва заметные бледные шрамы напоминали о ране. Но, стоило получше приглядеться, и на коже все-таки прорисовывался правильный треугольник, рассеченный пополам молнией.
— Кабы знала, что это и откуда — не паниковала бы так, — укутываясь в махровый халат, нервно огрызнулась я. — Только успокоилась морально и решила, что смогу прожить с Азардом спокойно грядущий год, как вот, — ткнула пальцем в область ожога: — Нарисовалась новая проблемка.
— Проблемка? Сломанный ноготь — это проблемка, порванный чулок, не сработавший будильник и даже взорванный тобой сполох, дорогая, — это проблемка, — хмыкнул в ответ Баха, — а чайра у саиры — это… Я даже не знаю, что это. Слишком давно о подобном не слышал. В общем, ужас.
— Ужас? — облизнув пересохшие разом губы, снова распахнула халатик и посмотрела в зеркало. Кожа ровная и гладкая. Если бы не Баха — могла бы решить, что всё случившееся минутой раньше, мне попросту приснилось.
— Пропала? — с какой-то затаенной надеждой в голосе спросил зажмурившийся домовой.
— Ага.
— Фуф.
— Что значит фуф? — Я стремительно обернулась: — Что значит чайра? Откуда знаешь про сполох? И где ты вообще был всё это время?
— Здесь и был, — Баха неопределенно мазнул рукой слева направо, сверкнул черными глазками и уселся на край моей кровати. — Лучше спроси, где меня не было.
— Рядом со мной тебя не было.
— Ошибаешься, деточка. Я рядом с тобой только и гуляю. — Тут домовой счастливо закатил глаза и, совершенно невменяемо улыбнувшись, пояснил: — Давно мне так весело не было рядом с родственничками. Все какие-то угрюмые педанты, помешанные на чистоте крови и снятии завета. А ты — ничего, порадовала меня, жаль только, что скорее всего, погибнешь.
— С чего бы это? — попятившись назад, сжала кулаки. В голове «переваривались» слова Бахи, а на лице прорисовывался ужас и понимание: — Бахтияр. Баха. Неупокоенный дух прадеда…
— Фи, ну какой из меня прадед? — игриво покачал головой лохматый гад, явно кокетничая: — Мы ведь договорились, деточка: просто Баха. Добро пожаловать в семью, кстати.
— Никогда! Никогда я не стану частью вашей семьи! Вы…Вы… Ты!..
— О, твои слова — просто услада для моей истосковавшейся по общению души. Такая милая, наивная и совершенно не владеющая собой.
— Ты что, явился, чтобы убить меня?
— Я?! Мира, ты ведь слышала легенду. Я — всего лишь бедняжка демон, красавчик и любимец дам. Злюка в моей истории одна, и имя ей Даири. Сволочная с…
— Не смейте обзывать женщину, которую сами же соблазнили и бросили на произвол судьбы, «бедный» демон!
— Милая, если бы каждая баба, кого совращали и бросали, проклинала бы род совратителя — все бы давно вымерли, и мне сейчас не пришлось бы слушать твой откровенный бред. — Баха поморщился и, передернув плечами, стал вытягиваться, преображаясь. Спустя несколько секунд передо мной зависло приведение с лицом заматеревшего Азарда, с морщинками вокруг глаз, крепко сжатыми губами и колючими блёкло-голубыми глазами.
— Мамочка, — прошептала мнительная я.
— Ни дедушкой, ни мамочкой я быть не согласен, даже для тебя. Остановимся на первом варианте, — дух легко поклонился, прижав правую руку к призрачной груди. — Бахтияр. И снова рад познакомиться, Мира. А долго ли продлится знакомство — решать лишь тебе.
— Как же вы домовым?.. Он же с телом, а вы нет… — пыталась сформулировать вопрос шокированная я.
— Ах, тело, — беззаботно отозвался призрак, — я выиграл его в нижних мирах около трёх лет назад. При жизни, знаешь ли, не любил азартные игры, зато после смерти вкусы изменились. Настоящий домовой проиграл мне в карты и вынужден был отдать своё тело в моё беззастенчивое распоряжение. Не смотри на меня так, законом подобное не запрещено, между прочем. Теперь он, кстати, стал лешим в соседнем мире — переродился уже, а я вот, как видишь, по-прежнему мучаюсь.
— М?
— Ах, ты хочешь, чтобы я прояснил сложившуюся ситуацию и раскрыл отнюдь не тайный смысл своих слов?
