– Ну, да. К вам в гости только половина копченых отправилась. Вторую половину-то мы изничтожили.
– Се как понимать, боярин? – обратился Вадим уже к Монзыреву.
– Едем, Вадим Всеволодович, ко мне в ставку. Она тут неподалеку, в Рыбном. Там и обскажу все. Не стоять же нам среди поля ратного, вои-то наши волнуются, хоть и понимают, что свои, да все ж переживают.
– Едем! – курский боярин обернулся к своему молодому воеводе. – Якун, вели сотникам вести дружину за нами.
– Гунарович, ты тоже давай, командуй. Прибраться не забудьте, вдруг опять караван появится.
Направляясь в Рыбное, бояре разговорились. Оказалось, дружина Вадима тоже вышла на охоту за печенежскими обозами. Вот потому-то уже два дня было затишье у Монзырева. А тот крайний обоз, что попался сегодня кривичам, уничтожив полоняников, уходил от погони воинства Вадима, оттого и встретились две русские дружины на этом пятачке.
Оба смеялись, узнав о случае, приведшем к противостоянию.
Курская дружина встала лагерем неподалеку от Рыбного, раскинула шатры. Старейшина Бажан принимал у себя в гостях уже двух бояр со всей их старшиной, а жена его Веселина с невестками и дочерьми накрывала в палисаде столы. День клонился к закату, и теплый летний вечер был тих, только стрекот кузнечиков создавал фон. За столом было много выпито и съедено, но больше всех бурно веселился Горбыль. Приняв на грудь хмельного, они с Андреем уже плотно скорешились с курскими сотниками, громко гоготавшими над Сашкиными байками, привезенными им на хвосте своей лошади из Дикого поля.
– Кто таков? – указал глазами на Сашку курский боярин.
– Один из сотников моих. Считай, только что из степи вернулся, вот откатом и накрыло.
– Это как из степи?
– Вадим Всеволодович, мы ведь к набегу загодя, еще с осени готовиться начали. Посему решили с воеводой и сотниками, что как только орда к нам в земли пройдет, так и мы к ним в гости отряд снарядим. Вот Сашка и водил в степи отряд, а сегодня, прямо перед нашей с тобой встречей и вернулся, я с ним даже поговорить толком не успел.
– Так пусть расскажет – чего видел, чего сделал.
– Да запросто! Сашка, иди сюда, садись рядом, голубь сизый.
Сашка уселся между боярами, чтоб было сподручней отвечать на вопросы.
– Ну, поведай нам, как прошел вороп твой в землях каганата!
– Да, чего там, бояре. Войти было легко, вот только работать пришлось в сложных условиях, гоняли нас, как зверя на охоте. Целы остались да вышли не все. Считай, десяток своих пацанов похоронил.
– Так, а поганых-то сколько полегло? – задал вопрос боярин Вадим.
– Мыслю я, что много. Сейчас вон счетовода штатного позовем, точно скажу. Мишка, – позвал Горбыль. – Зови сюда Олега, да пусть ему ребята мои помогут цацки принести. Бегом, не заставляй бояр ожидать.
Мишка сорвался с места, и тут же послышался топот уносившегося прочь от тына коня.
– Сколько воев с тобой было? – снова задал вопрос Вадим.
– Со мной, тридцать. Три десятка.
– Ха-ха-ха! Что с тремя десятками можно сделать вдали от своей земли. Ни помощи, ни пропитания, проводника ведь тоже, скорей всего, не было?
– Проводника не было, эт точно, – согласился Горбыль. – Но вот следопыт у нас был. Мы по следам, оставленным ордой, как по карте прошли и навестили стойбище их великого князя. Так что разрешите доложить, товарищ командир.
Сашка поднялся с места.
– Стойбище уничтожено полностью. Прости, боярин, – подвыпивший Сашка глянул в глаза Монзыреву. – Не жалели никого, ни старых, ни малых. Выхода у нас другого не было. Пришлось резать всех, кто под руку попался, иначе сами бы там остались.
– Да сядь ты, не на ковре у генерала.
– А, кто такой генерал? – задал вопрос боярин.
– Да, это мы так между собой верховного воеводу княжеского зовем, – отбоярился Монзырев.
– Это ж по-каковски?
Монзырев скривил губы в улыбке. Вот, что ответить человеку?
– На востоке живет народ, китайцами прозывается. Вот, по-ихнему.
– А-а!
По улице разнесся, приглушенный песком дороги конский топот, и вскоре в палисад возле дома вошли пятеро горбылевских бойцов. Это Мишка привел наворопников, четверо из них тащили на плечах увесистые, но компактные кожаные мешки. Горбыль обратился к стоявшей поодаль Веселине:
– Бабонька, дерюга какая есть, чтобы расстелить на землю не жалко было?
