– А для чего ее построили? – восхищенно разглядывая Зуб, спросил Колл.
– Кто ж теперь скажет? – отозвался служитель. – Сигнальная башня? Памятник эльфьему высокомерию? Храм Единого Бога, которого они разбили на множество богов?
– Я скажу тебе, чем она станет, – и Ральф обвел мрачным взглядом собранное в ее тени войско. – Могильным памятником. Здесь сотни и сотни лягут.
– Сотни и сотни ванстерцев, – резко отозвалась Колючка. – И потом, нас больше.
– Да, – согласился Ральф. – Но битвы выигрывают опытные воины, а числом мы их почти не превосходим.
– К тому же Гром любит прятать своих конников, – заметил отец Ярви. – И да, наши армии почти равны по численности.
– И у них есть король, а у нас… – и Ральф оглянулся на лагерь.
Атиль не вставал с одра болезни с прошлого вечера. Поговаривали, что Последняя дверь уже раскрылась перед ним, и отец Ярви не отрицал этого.
– Даже победа в этой битве ослабит Гетланд, – сказал служитель. – И праматерь Вексен знает это. Этот бой – часть ее плана. Она знала, что король Атиль примет вызов. Мы выиграем лишь в том случае, если битвы не будет.
– И что, у тебя наготове какое-то эльфье волшебство, чтобы остановить ванстерцев? – спросила Колючка.
Отец Ярви бледно улыбнулся:
– Надеюсь, немного служительской магии нам поможет.
Колл оглядывал войско на том краю долины, пощипывая редкую щетинку у себя на подбородке.
– Интересно, Фрор там?
– Вполне возможно, – ответила Колючка.
А ведь они с ним тренировались, смеялись, дрались и гребли на одном корабле.
– А что ты будешь делать, если вы встретитесь в бою?
– Убью, наверное.
– Тогда лучше уж вам не встречаться, – и Колл поднял руку. – Едут!
Гормово знамя в центре двинулось с места, от строя отделился отряд всадников и порысил вниз по склону. Колючка проложила себе дорогу среди отборных королевских воинов и подошла к Лайтлин, но королева жестом отослала ее.
– Держись сзади, Колючка. И капюшона не снимай.
– Мое место рядом с вами.
– Сегодня ты не мой щит, сегодня ты мой меч. Иногда меч лучше не показывать до времени. Когда время придет, ты узнаешь.
– Да, моя королева.
Весьма неохотно Колючка вновь накинула капюшон, подождала, пока королевская свита тронет коней, и, сгорбившись в седле подобно вору, которому не место в песнях о героях, поехала последней. А они скакали вниз по склону, мягкая земля комьями летела из-под копыт. С ними мчались два знаменосца – один с золотым штандартом Лайтлин, второй с серым Атиля. Знамена весело хлопали на ветру.
Ванстерцы все приближались. Двадцать самых славных их воинов – в высоких шлемах, суровых, с заплетенными в косы волосами, с золотыми кольцами в кольчугах. А впереди скакал человек в ожерелье из наверший мечей поверженных врагов, четырежды обернутом вокруг мощной шеи. Человек, который убил отца Колючки. Гром-гиль-Горм, Крушитель Мечей, в полном блеске боевой славы. Слева скакал его знаменосец, здоровенный раб-шенд в усаженном гранатами рабском ошейнике, черное знамя развевалось над ним. А справа ехали двое крепких светловолосых парнишек. Один насмешливо улыбался и вез за спиной огромный щит Горма, а второй презрительно кривил губы и держал здоровенный Гормов меч. А между ними и королем, сжав зубы так крепко, что жилы вздулись на бритой голове, скакала мать Скейр.
– Привет вам, гетландцы!
Копыта гигантского жеребца Горма глухо затопали, когда он придержал коня в болотистой низине. Гром улыбался яркому небу.
– Матерь Солнце улыбается нашей встрече!
– Хорошее предзнаменование, – заметил отец Ярви.
– Для кого из нас? – засмеялся Горм.
– Возможно, для нас обоих? – И королева Лайтлин дала шенкелей своей лошади.
Колючка умирала как хотела двинуться следом – она ж должна защищать королеву! – и с трудом удержалась, чтобы не всадить пятки в бока своему скакуну.
– Королева Лайтлин! Вижу, красота ваша и мудрость не подвержены действию времени…
– Равно как ваша сила и мужество, – ответила королева.
Горм задумчиво почесал в бороде:
– Когда я в последний раз был в Торлбю, меня не удостоили столь вежливых речей!
