– Что это? – рявкнул кормчий.
– Серебро королевы Лайтлин, – умильно улыбнулся Ярви, – и на каждой монете отчеканен ее профиль!
У служителя было меньше пальцев, чем нужно, однако теми, что имелись, он пользовался с невероятной ловкостью – Ярви принялся разбрасывать сверкающие в свете костра монетки между людьми с «Черного пса».
– Не нужны нам ваши подачки! – гаркнул Гнутый, хотя многие уже бухнулись на колени – монетки подобрать.
– В таком случае, считайте это платой вперед! – воскликнул Ярви. – За то, что королева выплатит вам, если вы явитесь перед ней в Торлбю! Она и ее супруг король Атиль всегда рады храбрецам и искусным воинам! Особенно тем, кто не слишком любит Верховного короля!
Дженнер Синий тут же поднял чашу:
– Ну! За королеву Лайтлин, за ее щедрость и несказанную красоту!
И все радостно заорали, и налили, и он тут же тихонько добавил:
– И за ее коварного-прековарного служителя…
А потом добавил еще тише и подмигнул Колючке:
– Не говоря уж о той, что сидит на кормовом весле и вообще всех затмевает…
– Что случилось?! – крикнул Колл, выбираясь к костру – заспанный, встрепанный и путающийся в одеяле.
Он все-таки запутался окончательно, рухнул наземь – и опять стошнился. Все чуть животики не надорвали со смеху.
И уже через несколько мгновений все рассказывали друг другу истории, и обнаруживали общих друзей, и спорили, чей кинжал лучше, а Сафрит уволокла сыночка за ухо и макнула в реку головой. Гнутый остался в одиночестве – он так и стоял, руки в боки, и метал убийственные взгляды в сторону Колючки.
– Сдается мне, ты приобрела в его лице врага, – пробормотал Бранд, пряча кинжал в ножны.
– О, врагов я приобретаю с невероятной легкостью. Что там говорит отец Ярви? Враги – это цена успеха.
И она крепко обняла их за плечи, обоих – и Бранда, и Одду, и заметила:
– Удивительно, что у меня еще и друзья появились!
Алый день
– За щиты! – заорал Ральф.
И Бранда так и подкинуло от страха – только что он видел сладкие сны о родном доме, и вдруг раз – и из-под теплого одеяла нужно вылезать в утренний холод, а над головой алеет небо цвета крови.
– За щиты!
Люди суматошно выбирались из постелей, наталкивались друг на друга, носились, как спугнутые овцы – полуодетые, непроснувшиеся, кто при оружии, кто еще нет. Кто-то наступил на угли кострища, когда несся мимо, вихрем полетели искры. Кто-то отчаянно лез в кольчугу, путаясь в рукавах, и ревел от натуги.
– К оружию!
Колючка подскочила и встала рядом. На нестриженой половине головы волосы свалялись в безобразные колтуны, торчали космами среди наспех заплетенных косичек. А вот оружие в ее руках лоснилось свежей смазкой, и выражение лица было самое решительное. Бранд смотрел на нее и… набирался храбрости. Потому что, боги, храбрость ему сейчас очень была нужна. Он очень хотел набраться храбрости и отлить.
Они разбили лагерь в излучине реки, на единственном на многие мили холме с плоской вершиной. Из склонов торчали осколки камней, из вершины – пара кривоватых деревьев. Бранд побежал к восточному склону, где собиралась команда. И оглядел похожую на океан плоскую равнину, которая тянулась к самому рассветному солнцу. Трясущимися руками он протер заспанные глаза и увидел всадников. Призрачных всадников, скачущих сквозь утреннюю дымку.
– Коневоды? – пискнул он.
– Ужаки, я полагаю, – отец Ярви стоял, прикрывая бледные глаза ладонью от света Матери Солнца. Та как раз вставала кровавым пятном над горизонтом. – Однако они живут по берегам Золотого моря… Не понимаю, что привело их сюда…
– Невероятно сильное желание поубивать нас? – подсказал Одда.
Всадники уже виделись вполне отчетливо: красные отблески солнца на наконечниках копий и кривых мечах, на шлемах в виде звериных голов.
– И сколько их? – пробормотала Колючка – под кожей бритой части головы ходуном ходили мускулы.
– Восемьдесят? – Фрор наблюдал за приближающейся конницей совершенно спокойно – прям как за соседом, пропалывающим грядку. – Девяносто?
Тут он развязал мешочек, плюнул в него и принялся что-то размешивать пальцем.
– Сотня?
– Боги, – прошептал Бранд.
