В самом деле, а что в нем было необычного?..
И он тоже вскарабкался на ноги и отряхнулся, делая вид, что все в порядке. Вот только лицо у него полыхало. И уши. И вообще все тело горело, от макушки до пяток. Он изо всех сил делал вид, что согнулся пополам просто потому, что ему локтем в ребра заехали, а не потому, что у него… мгм… внизу все встопорщилось. Бранд изо всех сил делал вид, что ничего такого не произошло, все будет по-прежнему. Но нет. Все изменилось в тот день, когда она вошла во дворик в своей новой красивой одежде, и вроде бы она оставалась той же Колючкой, но нет, она внезапно изменилась, и ее щеку приласкал солнечный луч и отразился в глазах, и он смотрел и молчал, потрясенный. И тогда все рухнуло. Или, наоборот, воздвиглось… И он не мог больше смотреть на нее просто как на члена команды, рядом с которым весло ворочаешь. Нет, она, конечно, оставалась членом команды, но вдруг стала кем-то еще, и от этого вдруг стало и радостно, и страшно до ужаса. Что-то изменилось с того мига, как он ее увидел, и теперь, глядя на нее, он смотрел новыми глазами.
Они спали на полу в одной комнате с ободранными стенами. Ну и что, с другой стороны, в одной и в одной, они месяцами вповалку дрыхли. Только теперь он полночи лежал и молча потел в этой духоте, и думал – вот, она ведь совсем близко. И прислушивался к шуму ночного города. И к ее медленному сонному дыханию. Думал, как это просто – вот так вот протянуть руку и дотронуться до нее…
И тут он понял, что снова искоса поглядывает на ее задницу, и усилием воли отвел взгляд и уставился в пол.
– Боги, – тихо прошептал он.
По правде говоря, он не знал, к какому конкретно богу следует обращаться с такой проблемой.
– Что ж, я невероятно рад, что хоть кому-нибудь сегодня досталась победа, – еще язвительней проговорил Ярви.
– Что, снова не повезло во дворце? – просипел Бранд, все еще не решаясь распрямиться.
Хоть бы на него внимания не обратили…
– Дворец вообще какое-то злополучное место, – хмуро изрек Ральф и важно кивнул.
– Еще один день коту под хвост, – и Ярви плюхнулся на скамью и горестно сгорбился. – Нам очень повезет, если нас снова обольет помоями герцог Микедас или его племянница…
– Да? Ты же вроде как не верил в удачу? – заметила Колючка.
– На данный момент я надеюсь, что удача в меня еще верит. До чего я дошел, подумать только…
Отец Ярви и впрямь смотрелся неважно, Бранд еще не видел его таким. Даже когда на них напали коневоды, отец Ярви знал, что делать. А теперь Бранд вдруг подумал: а что, если это всего лишь маска? И тут же до него дошло: а ведь отец Ярви всего-то на пару лет старше его, и в его руках – судьба Гетланда. И даже рука-то у него всего одна, потому что вторая – сухая.
– Интересно, как там сейчас в Торлбю? – с тоской в голосе пробормотал Колл, тряся ушибленной ногой.
– Скоро урожай будут убирать… – пробормотал Доздувой, задирая рубаху – собственные синяки осмотреть.
– В полях колосится золотой ячмень… – тихо сказала Скифр.
– На рынки съезжаются торговцы, – и Сафрит принялась играть купцовскими гирьками у себя на шее. – В порту тесно от кораблей… Деньги текут рекой.
– Если только урожай не сожгли ванстерцы, – зло заметил Ярви. – А торговцев не задержала в Скегенхаусе праматерь Вексен. И тогда в полях мы увидим лишь горелую стерню, а порты вымрут. А еще она могла натравить на нас нижнеземельцев. И инглингов. Во главе с Йиллингом Ярким. Тысячи врагов она могла отправить на Гетланд.
Бранд сглотнул, подумав о Рин в хлипкой лачуге в предместье.
– Ты… действительно так думаешь?
– Нет. Пока нет. Но скоро это случится. Время уходит, а я ничего не добился. Однако… на все найдется свой способ.
И служитель уставился в пол, теребя большой палец на сухой руке.
– Полвойны – это война слов. Войны выигрывают словами. Правильными словами, которые говоришь нужным людям. Но у меня нет ни тех, ни других.
– Все будет хорошо, – пробормотал Бранд, отчаянно желая помочь.
Знать бы только, как…
– Увы, я не вижу выхода…
И Ярви закрыл бледное лицо руками, и сухая ладонь странно смотрелась рядом со здоровой.
– Нам нужно чудо. Только чертово чудо может нас спасти.
И тут в дверь громко постучали.
Скифр изогнула бровь:
– Мы ждем гостей?
– Мы не слишком обременены друзьями в этом городе, – заметила Колючка.
– Мы вообще не слишком обременены друзьями, – заметил Бранд.
