– Вот… А на Запретной мы дрались с коневодами. И я там их несколько человек убила, не знаю, сколько. А потом блевала. А еще мы дрались на рынке, с одними мужиками, мы с Брандом, в общем, дрались. Не знаю, мож, я и там кого убила. Не знаю. Но убить хотела. Я ведь разозлилась, сильно так, из-за этих бус… В общем…
И тут она осеклась, сообразив, что рассказала гораздо больше, чем должна была.
– Бус?.. – удивилась Виалина и наморщила накрашенную черным переносицу.
Колючка прочистила горло:
– Неважно, короче.
– Наверное, быть свободной – это опасно, – заметила Императрица.
– Ага.
– Наверное, мы просто смотрим на других и хотим того, чего у нас нет.
– Ага.
– А на самом деле, у нас у всех есть свои слабости.
– Ага.
– Но ты все равно дерешься с мужчинами и побеждаешь. Несмотря на слабости.
Колючка вздохнула:
– Ну разве что в драке.
Виалина принялась загибать пальчики:
– Так. Значит, бить быстро, быть умной, нападать, а не защищаться, драться бессовестно, бесчестно и безжалостно.
Колючка показала пустые ладони:
– Благодаря этому я получила все, что имею.
Императрица рассмеялась. Громко – а ведь она совсем невеликого росточка. Весело так рассмеялась, широко раскрывая рот.
– Ты мне нравишься, Колючка Бату!
– Вас таких немного, предупреждаю. Иногда мне кажется, что скоро вас таких и вовсе не останется…
И Колючка вытащила шкатулку и протянула ее Виалине:
– Отец Ярви просил вам это передать.
– Я ведь сказала – я не могу это принять.
– А он сказал мне все равно передать это вам.
Колючка закусила губу и осторожно приподняла крышку. И из шкатулки пролился бледный свет, нездешний и завораживающе прекрасный в подступающей темноте. Острые грани эльфьего браслета сверкали, подобно лезвиям кинжалов, переливался полированный металл, взблескивая в свете ламп, в круглом окошке перетекали один в другой, уходя на невозможную глубину, черные круги… Реликвия из другого мира. Мира, погибшего тысячелетия назад. Вещь, рядом с которой неисчислимые сокровища дворца казались дешевыми побрякушками.
Колючка попыталась говорить мягко – как настоящий дипломат. Дипломаты умеют убеждать. Но голос прозвучал даже грубее обычного:
– Отец Ярви – хороший человек. Хитрый, да. Вам нужно с ним поговорить.
– Я и поговорила.
И Виалина оторвала взгляд от браслета и посмотрела в глаза Колючке.
– А ты – будь осторожной. Отец Ярви похож на моего дядю. Такие люди преподносят дары только в том случае, если ждут чего-то взамен.
И она захлопнула шкатулку и взяла ее у Колючки.
– Но я приму это, если ты этого так хочешь. Передай отцу Ярви мою благодарность. Но скажи, что более я ничего не могу для него сделать.
– Я передам.
Колючка оглядела погрузившийся в темноту сад, пытаясь подыскать какие-нибудь подходящие слова, и вдруг заметила: а ведь стражи у фонтана больше нет. Только тени густеют. Все стражники ушли! Они с Императрицей совсем одни остались.
– А что случилось со стражей?
– Действительно, странно, – проговорила Виалина. – А! Вот они идут!
Колючка прищурилась и разглядела шестерых. Они поднимались по лестнице в дальнем конце сада. Шесть имперских гвардейцев в полном доспехе, вооруженных до зубов. Они быстро, звеня бронями, шли к беседке, сталь взблескивала в оранжевом свете факелов. За ними шел еще один человек. Человек в золоченом доспехе, с легкой сединой в волосах – и очень приветливой улыбкой на очень красивом лице.
Герцог Микедас. Заметив их, он весело помахал им.
А у Колючки аж живот свело от нехорошего предчувствия. Она быстро протянула руку к серебряному блюду и прихватила фруктовый ножичек. Так себе оружие, но лучше такое, чем ничего.
