смеялись и перешептывались десятка два детей, отправленных богатыми родителями к двенадцатилетию в Ла-Тарев. Они негромко хихикали, пока сидящие рядом в креслах сопровождавшие их родственники и учителей сладко спали, устав за время путешествия от детей. В иных креслах спали и люди достойного упоминания возраста, решившие перед своим канджао, наконец, увидеть вторую половину мира. Иногда мелькали лица и людей других занятий, возможно контрабандистов, или охранников уважаемых людей.
Было в самолете и несколько семей с детьми. Родители решили совместить поездку по делам с показом детям другой стороны человеческого мира - города этих загадочных северян.
Одна из этих семей сидела с правой стороны самолета, ближе к хвосту, там, где располагались места для наиболее уважаемых пассажиров. Отец, мать и дочь, одетые в основном по современной моде, лишь мужчина накинул поверх современной рубашки традиционный кинну. Они довольно оживленно разговаривали в течение всего полета, вспоминая о чудесах и необычности Ла-Тарева.
И все это время за ними пристально наблюдал острый зрачок камеры, а микрофон ловил тонким слухом каждое слово. И тот и другой были подключены к бортовой информационной сети, но не пилоты слушали и смотрели на пассажиров. О, нет!
Далеко впереди, почти у самого выхода в кресле полулежал человек с малоприметным лицом. Это был невысокий сухой человек, одетый в строгую, но с рассчитанной долей роскоши, одежду преуспевающего торговца. Именно он внимательно слушал разговор этой семьи. Камера передавала изображение на крохотный экран у его правого глаза. Веко ужасно чесалось, но человек не позволял себе надолго убирать камеру. Он вздохнул и пошевелился в кресле. Некий предмет в его левом кармане зацепился за подлокотник кресла и щелкнул.
Человек застыл. Холодный пот щедро окропил его лицо и шею. Он осторожно подвинулся и ухватился рукой за карман. Там лежало нечто, при неудачном применении способное прервать жизни не только тех, за кем он наблюдал, но и его самого.
Шпион и убийца устроился в кресле удобнее, отодвинулся к правой стороне и вновь принялся наблюдать за семьей.
Двенадцатилетняя девочка, быстроглазая и темноволосая, отодвинулась от иллюминатора. Она потянула к себе широкий рукав матери, - там, за окном, так красиво! Мать улыбнулась ей и мягко погладила ее по волосам. Ее разговор с мужем прекратился, но тот не обиделся. Сегодня можно. Пусть девочка побудет последние дни в полной свободе, ведь завтра ей к строгим учителям. Он прервался на полуслове и тоже улыбнулся девочке.
Это был Великий Генту господин Хонами Титамери.
- Жаль, что Вэнзей с нами не поехал, - слегка сморщила нос Орики. - Он так многого не увидел.
- Ничего, ты же купила ему такую кучу подарков, - улыбнулась госпожа Асэтодзин. - Еще немного и самолет бы просто не взлетел!
- Я разрешу вам обоим слетать в Ла-Тарев чуть позже, - тихо проговорил господин Титамери, слегка склонясь к дочери. - Только пусть это будет сюрпризом.
- Хорошо! - обрадовано округлила глаза девочка. - А когда этот сюрприз перестанет быть тайной?
Глава Гетанса задумался, затем сказал:
- Я полагаю - через три-четыре месяца. К тому времени наши срочные дела в Кинто закончатся, и вы сможете слетать в Ла-Тарев.
Девочка явно обрадовалась.
- Мне говорили, что на южном побережье северяне устроили удивительный водный парк! Можно мы слетаем и туда?
- Обязательно, - кивнул ее отец. - И не только туда.
Он поцеловал руку жене.
- А мы, с госпожой Асэтодзин, в это время отправимся отдыхать на север Имаросса. Там всегда холодно, и в горах устроены просто поразительно интересные снежные курорты. Потом встретимся в Ла- Тареве и расскажем друг другу, как отдохнули.
Орики вдруг погрустнела.
- А кого вы с нами пошлете? Наверное, моего Учителя, господина Мун Ена? Он такой противный зануда.
- Орики! - строго сказала госпожа Асэтодзин. - Твой учитель - уважаемый человек, нельзя так о нем говорить.
Девочка скорчила гримасу.
- Все равно он противный и…
Подслушивающий их человек выключил шпионский аппарат и отодвинул от глаза маленький экран. Этот крохотный экран за последний десяток часов надоел ему до самых последних демонов. Он довольно удачно расположил следящий глаз и микрофон в спинках кресел, прямо перед креслами семьи Великого Генту и теперь беспрерывно слушал их разговоры. За время полета он собирался выведать планы главы Гетанса и его жены.
Не могли же они целые сутки говорить только о домашних делах?
Но так оно и произошло!
Ханза проклял этих хитроумных Танцоров - неужели они не могли выдать хоть одну маленькую тайну? Хоть крохотную, он не просит многого! Тогда бы ему перепала известная награда от господина Гомпати. Но нет. Танцоры говорили только о всяких пустяках, как если бы подозревали за собой слежку. На небольшую награду могли потянуть лишь слова Великого Генту о том, что он через три месяца покинет Кинто. И то, только если суметь подать их как что-то важное, намекнув на то, что сам Титамери считает это тайной.
Самолет довольно круто развернулся вправо, затем выправился и начал быстро снижаться. Главный пилот объявил, что через четверть часа они сядут в аэропорту 'Шоку'.
Ханза удовлетворенно кивнул и покосился на спящего рядом с ним в кресле соседа. Это был человек, похожий на таревца. Он низко надвинул себе на лицо шляпу и так спал, совершенно не шевелясь в течение последних нескольких часов. Можно было подумать, что он умер - но мерно вздымающаяся грудь говорила об обратном.
Худощавый ханза застегнул ремень и порадовался, что главная его задача так и осталась невостребованной. Он слегка передернул плечами - Ширай Гомпати оказался милостив, или же милостивы оказались демоны и боги. Это не важно, главное, что ему не пришлось делать то, ради чего ханза и летел вместе с семьей главы Гетанса. Он осторожно убрал во внутренний карман крохотный экран и наушник. Пальцы его наткнулись на телефон.
В этот миг телефон коротко прожужжал.
На лбу у шпиона мгновенно выпала холодная роса пота.
Он сжал в кармане телефон, искренне и яростно молясь, чтобы это ему только показалось. Но телефон прожужжал еще два раза, а затем, помедлив, дважды пискнул. Ханза выпустил его из пальцев и тот провалился в глубину кармана.
Господин Гомпати вспомнил о нем. И отдал приказ.
Как страшно.
Выглянув в окно, ханза увидел, что огни города медленно подплывают к самолету. Еще несколько минут и 'Цветок ветра' покатится по аэродромной полосе. Времени было с коготь птички-инки - Гомпати не мог выбрать худшего момента, чтобы отдать приказ.
Человек осторожно выудил из левого бокового кармана серого пиджака узкую черную пластину с одной-единственной оранжевой кнопкой. Нажав на нее несколько раз в одному ему известном ритме, он судорожно сжал пластину в руке, не касаясь кнопки. Еще два нажатия, и…
В этот миг его сосед вдруг всхрапнул и слегка повернулся. Холодный пот вновь оросил ханзу. Он покосился влево, на соседа и осторожно вытащил левой рукой из кармана очки. Надев их, он помолился, чтобы никто не посмотрел в его сторону. Солнечные очки в самолете - что может быть более странным?
Самолет ударился шасси о посадочную полосу и покатился, постепенно замедляя ход. Выждав два десятка секунд, ханза дважды нажал оранжевую кнопку. Он начал считать: один, два…
Через миг в самолете открылись врата в ад!
